Archive of Our Own ^beta

Войска мятежников осадили дворец. В бой их вели старый генерал Ван Чжэнсин и его внук, отчаянный, неукротимый, безжалостный Ван Ибо, который, собственно, и затеял это восстание.

Когда его отца ложно обвинили в растрате военных средств и казнили по сути без суда, он ворвался в столицу во главе своей отборной сотни конных лучников. На что рассчитывал, не понятно. Был окружен дворцовой стражей, схвачен и посажен в тюрьму. Но перед этим успел все же бросить в лицо императору и его насквозь прогнившему, погрязшему во взяточничестве двору свои обвинения.

Для него по сей день оставалось тайной, почему его не обезглавили прямо в тронном павильоне Тайци. А из темниц министерства наказаний его вызволили его же подчиненные, те, кого не смогли добить дворцовые стражи. Все-таки есть разница между столичными щеголями-стражниками в начищенных доспехах и с дорогими мечами в ножнах — и пропыленными, пропахшими кровью и потом воинами, прошедшими со своим молодым генералом сквозь огонь и смерть приграничных сражений.

Они тогда сумели вырваться из города. И тогда же генерал Ван Ибо поклялся свергнуть нынешнюю династию и отомстить за смерть отца, всегда остававшегося верным императору и поплатившегося за свою верность и честность жизнью.

И вот теперь Ван Ибо стоял во главе огромной армии мятежников, в ряды которой добровольно влились войска отца и армия деда. И даже матушка в стороне не осталась и сейчас она, дочь своего отца, известная на весь цзянху мечница, виртуозно владевшая, кроме цзяня, еще и копьем, возглавляла левое крыло армии сына.

Опытные, умные и умелые воины, Ваны прекрасно осознавали, что падение дворца вопрос времени, причем ближайшего. Ван Ибо, сидя верхом на своем боевом, закованном в броню жеребце, с досадой наблюдал, как спешно перестраивают ряды его противники.

Гарнизон армии Цилин в бой вел сам премьер-министр двора Сяо Чжань. Умелый воин и тонкий, умный политик и дипломат, он, к досаде и даже злости Ибо, из какого-то ослиного упрямства и ложной преданности оставался верен этому подонку императору.

Войско Цилин выстроилось атакующим клином, и на острие высилась фигура Сяо Чжаня в доспехе и скрывающей часть лица маске. Впрочем, Ибо эта маскировка не обманывала, он слишком хорошо знал эти глаза, это упрямое, яростное, жесткое выражение с детства. Они с Сяо Чжанем, сыном высокопоставленного чиновника военного ведомства, вместе росли, вместе учились в военной академии двора, были лучшими во всех дисциплинах. И Сяо Чжань всегда, бросая ему, Ибо, вызов, оставался вот таким. Умрет, но не отступит!

И сейчас, снова увидев знакомое с детства выражение глаз, Ибо отчетливо понимал — эти самоубийцы не собирались сдаваться или отступать, они собирались атаковать превосходящие их силы армии Ванов! Фактически шли на смерть. Осознанно, следом за своим бешеным командующим!

Не желая ненужных смертей, Ван Ибо попытался в последний раз образумить бывшего друга.

— Премьер-министр Сяо, не позволяй своим воинам погибать зря! Войска, оставленные тобой в моем тылу, не придут. Тебе не на что рассчитывать. Премьер-министр Сяо, ты умен, ты умеешь управлять страной. И если бы не бездарность и продажность нынешнего императора, ты не оказался бы в такой ситуации. Сложи оружие — и останешься первым министром.

— В войске Цилин нет трусов, пленных или предателей, только погибшие. Император был бездарен, но я намерен защищать эти земли до конца. Я могу только сражаться, но не отступать!

— Кровь не водица, — задумчиво пробормотал дед, разглядывая Сяо Чжаня, и, толкнув коня пятками, отъехал в сторону, приказывая своей кавалерии выстраиваться в боевой порядок.

«Этого самоубийцу надо остановить! Во что бы то ни стало!» — промелькнуло в голове Ибо.

— Лук! — рявкнул он, протягивая назад руку.

В ладонь привычно легла рукоять Юнь Сывана, Облачной смерти, его верного боевого лука. Генерал Ван и Облачная смерть не промахивались.

Ван Ибо наложил стрелу и натянул тетиву.

Сяо Чжань вскинул вверх руку с мечом и сделал шаг вперед. Воины Цилин качнулись следом. Еще пара мяо — и атака станет неотвратимой.

И столь же неотвратимой станет гибель Сяо Чжаня и стражи Цилин. Бессмысленная гибель...

Сяо Чжань сделал шаг. Ван Ибо вскинул лук. Стрела сорвалась с тетивы — и Сяо Чжань остановился, словно налетел на стену. И начал медленно заваливаться назад. Из груди, чуть левее и выше сердца, торчала стрела с характерным черным оперением.

Стрела, выпущенная Юнь Сываном.

Ван Ибо не промахивался.

Все было кончено...

Потеряв своего военачальника, войско Цилин, вняв голосу разума и словам Ван Ибо, сложило оружие. Ваны ворвались во дворец, и Ван Ибо лично уничтожил старого маразматика-императора, всех семерых его сыновей, императрицу и двух дочерей. Без всякой жалости был вырезан и весь многочисленный гарем. Тут уж расстаралась госпожа Юй, матушка Ван.

Дед, едва закончилась резня во дворце и внук занял Драконий трон в качестве императора новой династии, увел свои армии из столицы. Он был военным и всей душой ненавидел придворные козни и интриги. Если бы не любимый внук, хрен бы кто увидел его под стенами Даляна!

Император Ван Ибо отпустил старого генерала с легкой душой. Он, конечно, не питал иллюзий насчет того, что его утверждение на троне будет простым и легким, но верил в себя и в то, что справедливость, как он ее себе представлял, в итоге восторжествует.

Для полного спокойствия и уверенности ему не хватало самой малости — премьер-министра Сяо Чжаня на его стороне...

Вспоминая тот взгляд черных, как омуты, глаз, император Ван нет-нет да запирался в собственных покоях и пил до рассвета.

Пил, хотя надежда еще оставалась, ведь тела Сяо Чжаня так и не нашли. Да и в себе как лучнике Ван Ибо был уверен — он стрелял не с целью убить, а с целью остановить. Поэтому его тайная стража, возглавляемая старшим двоюродным братом Ван Ичжоу, и сейчас, спустя два года после штурма дворца, с ног сбивалась в поисках исчезнувшего премьер-министра.

Никаких доказательств того, что Сяо Чжань все еще жив, не было, но Ван Ибо упрямо верил, что пропавший без следа найдется.

Он слишком хорошо знал своего друга детства — тот был настолько упрям, что должен был остаться в живых только из-за одного этого упрямства!

Ван Ибо, взойдя на Драконий трон и утвердив матушку в ранге Вдовствующей императрицы, совершил несколько странных на взгляд любого правителя поступков, вызвавших ропот среди министров и чиновников двора.

Ван Ибо не тронул и даже не распустил стражу Цилин, сражавшуюся в авангарде защитников прежнего императора. Он ценил верность и преданность, а «цилины» остались верны своему военачальнику, Сяо Чжаню, даже после его гибели и перед лицом смерти.

Он даже оставил во главе «цилинов» опытного воина, правую руку Сяо Чжаня, его двоюродного брата по матери Хуан Цзинъюя. Оставил невзирая на то, какими, полными яркой ненависти глазами смотрел тот на Ван Ибо. Но новоявленного императора это не пугало — ради спасения жизней своих воинов Цзинъюй присягнул ему на верность. Ибо был уверен — клятвы тот не нарушит. Так уж устроены были они, те, кто когда-то вместе глотал пыль на тренировочных площадках военной академии.

Сейчас стража Цилин стояла лагерем недалеко от столицы, в войске царил образцовый порядок и железная дисциплина. И это до желудочных колик пугало придворных и столичную знать, а в самом императоре Ване рождало внутреннее спокойствие. Он мог быть уверен — его стража Цзиньу и стража Цилин, если что, без вопросов встанут на защиту государства и молодого императора.

Ван Ибо не тронул и оставшихся в живых членов клана Сяо и даже не лишил семью наследуемого титула хоу. А младшую, горячо любимую сестру Сяо Чжаня, княжну Сяо Юй, императорским указом повелел ввести в гарем в ранге Благородной супруги.

В юности между ними не было ничего, кроме искренней дружбы, влюбиться в такую боевую барышню было сложновато. Ведь Ван Ибо, Сяо Чжань и все их друзья воспринимали ее скорее как младшего брата, а не сестру. Моложе них на без малого четыре года, Сяо Юй с детства бунтовала, требуя быть на равных с мальчишками. Благодаря настойчивости и сильному характеру княгини Сяо, Юй-эр все же постигла полагающуюся благородной барышне науку. Она прекрасно играла на цине, обладала красивым мелодичным голосом, умела вышивать, на зубок знала все шесть уложений для благородных женщин. И, когда требовали обстоятельства, отлично умела притворяться милой, скромной, тихой, не смевшей поднять глаз девицей.

И только ее родители, брат с друзьями и ближайшая подруга, барышня Ли, знали, что это притворство.

На самом деле княжна Сяо Юй прекрасно держалась в седле, стреляла из лука, с мечом обращалась, конечно, похуже Ван Ибо и Сяо Чжаня, но превосходила почти всех своих сверстников-парней. Премудростям боевых искусств ее обучал личный страж старшего хоу Сяо, Хуан Цзытен, отец Хуан Цзинъюя, отменный мечник и требовательный, непримиримый наставник. Тренируя Сяо Юй, он не делал скидок на то, что она барышня. И из нее вышла прекрасная дева-воительница, еще более упрямая, чем ее брат.

Однако самым мощным оружием Юй-эр были не меч и лук, а жесткий жуаньбянь, кнут, орудовать которым она научилась самостоятельно. И этого ее оружия всерьез опасались даже наставник Хуан, Ван Ибо и Сяо Чжань.

Вот такую нежную, хрупкую, благодетельную (так было написано в императорском указе!) барышню Ван Ибо собирался ввести в свой гарем.

Сяо Юй становилась приманкой и знала об этом. Ван Ибо был уверен, что Сяо Чжань, где бы он ни прятался, услышав такую весть, непременно выйдет на свет. Не стерпит гордый хоу, высокомерный и властный первый министр двора подобного обращения с сестрой! Была уверена в этом и Юй-эр, которая не меньше Ибо желала возвращения брата.

— Почему ты так уверен, что он жив?

Император Ван многозначительно похлопал себя ладонью по левой стороне груди.

— Интуиция подсказывает.

— Ты просто отказываешься верить, что его больше нет, — вздохнула Сяо Юй. — Как и я...

— Дело не только в интуиции. Сама подумай — по какой причине стража Цилин до сих пор сохраняет строжайшую дисциплину и не прекращает тренировок? Разве что новобранцев не набирает. Я уверен, Хуан Цзинъюй знает, что Сяо Чжань жив. Более того — он скорее всего и устроил его исчезновение и в курсе, где тот прячется. Но Хуан-сюн умный и осторожный, моим стражам Цзиньу так и не удалось ничего разузнать, сколько бы Ичжоу не выслеживал. Я устал ждать. Этот гуев премьер-министр мне нужен!

— Почему ты уверен, что братец клюнет? — Юй-эр задумчиво наморщила лоб и прикусила нижнюю губу.

— Всем известно трепетное отношение Сяо Чжаня к младшей сестренке. Он обязательно объявится! Не согласится так просто отдать тебя в руки такому чудовищу, как новый император.

— Почему ты думаешь, что он считает тебя чудовищем? Я вот не считаю, а А-Чжань знает тебя гораздо лучше.

Ван Ибо нахмурился и отвернулся.

— Времена, когда мы могли договаривать друг за другом фразы и точно знать, о чем каждый из нас думает, в прошлом. Сейчас, после всего случившегося, я не могу быть уверенным в том, что творится у него в голове. Я не знаю, понимаешь, не знаю и не понимаю, почему он служил этому старому ублюдку и его двору! Не верится, что он мог настолько измениться, но факт остается фактом — он, прекрасно зная, я уверен в этом, что мой отец невиновен, все же позволил его казнить. А ведь мог своей властью повлиять на решение двора!

— И, несмотря на это, — Юй-эр осторожно коснулась локтя императора, — ты все же нуждаешься в нем? Готов доверять?

Ван Ибо поморщился.

— Я уже далеко не так наивен и доверчив, как раньше. Я знаю, что он мне нужен, нужен его острый ум, наблюдательность, умение анализировать и управлять двором. В конце концов я военный, а не чиновник и дипломат! Для начала мне нужно заставить его вернуться к жизни, привлечь на свою сторону. Доверять или нет, я разберусь потом.

Совместный коварный план императора Вана и барышни Сяо сработал. Им таки удалось выманить Сяо Чжаня!

***

Юй-эр сидела перед зеркалом и медленно расчесывала свои роскошные длинные волосы, когда за спиной едва слышно скрипнула оконная рама и в покои скользнула высокая, гибкая, затянутая во все черное фигура.

Юй-эр оторвала взгляд от своего изображения в зеркале, чуть повернула голову и улыбнулась краем рта.

— Наконец-то! Гэгэ, ты жесток. Ты заставил два года мучиться мыслями о твоей смерти.

Сяо Чжань изумленно замер на середине комнаты.

— И ты даже не испугалась?

Юй-эр отбросила тяжелый черепаховый гребень, легко вскочила на ноги и кинулась брату на шею.

— С какой стати мне бояться любимого братика? Я так по тебе скучала! И я так зла, что готова задушить за то, что заставил думать, будто ты мертв!

— Прости, — Сяо Чжань обнял сестру и зарылся носом в волосы. — По-другому было нельзя. Он... Он ведь хотел меня убить.

— Глупый братик... Ты так в этом уверен?

Сяо Чжань поморщился. Отвечать на этот вопрос ему не хотелось. В его распоряжении было целых два года, чтоб успокоиться, все обдумать и... начать сомневаться. Поэтому он поспешил перевести разговор.

— А ты? Ты так безропотно соглашаешься войти в гарем? Отдаешь себя в его руки? Не узнаю боевую барышню Сяо.

— Нет, ты у меня точно поглупел за два года, — Сяо Юй слегка отстранилась и заглянула брату в глаза. — Предлагаешь ослушаться указа императора? Он и так проявил невиданное благородство, не тронув семью Сяо. Только богам известно, чего стоило ему это решение.

— Но я не позволю тебе стать его наложницей! Как смеет он на тебе жениться! Я убью его! Не позволю тебе терпеть такое унижение.

— О каком унижении ты говоришь? Ван Ибо статен, красив, отважен, честен. Умен и дальновиден. И он им-пе-ра-тор! К тому же за те два года, что ты провел неизвестно где, он ни разу не усложнил жизнь нашей семье. Напротив, защищал меня от нападок как мог.

— То есть... — Сяо Чжань в полном изумлении уставился на сестру, — то есть ты согласна стать его наложницей?!

— Наложницей? Ни за что! Я хочу стать императрицей! Но понимаю, как это будет нелегко и опасно. Во дворце полно женщин, которые спят и видят себя на Драконьем троне рядом с ним. Я, как твоя нежная и скромная младшая сестренка, буду там в большой опасности. Но я не боюсь!

Сяо Чжань даже слегка опешил.

— Это ты-то нежная и скромная?

Юй-эр картинно топнула ножкой.

— Не мешай мне входить в образ! Я собираюсь стать первой наложницей, завоевать благосклонность императора, и тогда тебе больше не нужно будет прятаться. Я защищу тебя и нашу семью!

— Я зря волнуюсь? Получается, ты этого хочешь?

— Хочу или нет, неважно. Есть указ императора, и я обязана подчиниться. Но...

Юй-эр картинно надула губки и потупила глазки.

— Что мне делать, когда я войду во дворец?

— Только не реви, я все равно не поверю твоим слезам. Но... я постараюсь что-нибудь придумать.

Как в его голову пришла мысль подменить сестру в роли наложницы, Сяо Чжань ответить затруднялся. То есть он старался не задумываться о том, что идея принадлежала не ему, а коварной сестре. Которая только сделала вид, что она ее пугает.

— А?.. То есть ты хочешь вместо меня войти во дворец?

— И что в этом такого? Нам всегда говорили, что мы буквально на одно лицо. Я проведу разведку в гареме, чтобы облегчить тебе задачу.

— Но... Ибо знает нас обоих в лицо. И ты все же мужчина, а не нежная барышня.

— Сестренка, — лукаво усмехнулся Сяо Чжань, — назвать нежной барышней тебя язык не поворачивается. Ты у нас дева, конечно, стройная, но росточком превосходишь всех знатных барышень столицы. К тому же смотри...

Сяо Чжань кокетливо склонил к плечу голову, покружился.

— М?.. Даже талия у меня тонкая, как у девицы!

Сяо Юй театрально вытаращила глаза, а потом восторженно зааплодировала.

— Мне кажется, у тебя получится! Мы же с тобой правда очень похожи, а тебя в юности не зря дразнили малышкой Сяо за твое милое личико. Я помню, как ты однажды проиграл Ибо спор и вынужден был наряжаться в девичьи одежды. Я тебе даже прическу делала! Ох, братик, видел бы ты, какими глазами смотрел тогда на тебя Ибо...

Сяо Чжань одним текучим неуловимым движением оказался за спиной сестры и зажал ей рот.

— За-мол-чи.

Юй-эр хихикнула и укусила брата за ладонь.

— Ай!

Сяо Чжань обиженно потер укушенное место.

— Я пытаюсь ей помочь, а она еще и кусается! Ладно, решено. Войду в гарем как наложница Сяо. Как только пойму, что во дворце тебе ничто не угрожает, а Ван Ибо достоин тебя, мы поменяемся местами. И знаешь... Я не боюсь, что меня раскроют. Старый дурак, прежний император, обзывал меня барышней и приказывал носить в гарнизоне маску.

— Ты собираешься и в гареме маску носить?

— Вуаль меня спасет.

— Неужели ты думаешь, что Ибо тебя не узнает?

— Я постараюсь.

И Сяо Чжань снова кокетливо наклонил голову, прикрыл лицо веером, который стащил со столика возле зеркала, хлопнул ресницами и опустил взгляд, лукаво блеснув глазами.

— Ой...

Через пять дней возле величественной лестницы, ведущей к Залу Тайци, остановилась процессия, и из богато украшенного паланкина изящно выпорхнула высокая, стройная, затянутая в алое свадебное платье барышня, чья тонкая талия вызвала завистливые вздохи обитательниц императорского гарема.

— Она такая высокая, — пронеслись шепотки. — Ростом с Его Величество...

— У нашего императора весьма специфический вкус, — сердито фыркнула наложница Юэ. — Надо же выбрать в Благородные супруги эдакую каланчу.

На нее зашикали со всех сторон, а барышня Сяо чуть опустила веер и бросила на наложницу Юэ прищуренный взгляд.

«Я тебя запомнил».

Его Величество, император Ван стоял на вершине лестницы, его ало-золотые свадебные одежды слегка развевались на легком ветерке, ритуальный мянь бросал яркие блики и нежно позвякивал хрустальными подвесками.

Ван Ибо был величественен и невероятно красив. Толпившаяся у подножия лестницы знать Великой Сун не сводила с его фигуры глаз. Кто-то смотрел с восхищением, кто-то с опаской, а кто-то и с нескрываемой ненавистью к «мерзкому узурпатору».

Ван Ибо эти взгляды нимало не волновали. Он ждал невесту.

Роскошь одежды, изящество движений, скромность, с которой держалась будущая Благородная супруга, нисколько его не обманывали.

Сяо Чжаня он узнал бы в любой маскировке.

Протянув «невесте» руку, Ибо тонко и нежно улыбнулся, повергнув почти в истерику других наложниц.

— Добро пожаловать во дворец... дорогая.

Сяо Чжань, вкладывая свою руку в протянутую ладонь, внутренне поклялся обязательно отомстить.

***

В брачные покои дворца Фэнлуань, предназначенного Благородной супруге, украшенные алыми драпировками, иероглифом xi — «двойное счастье» — и расставленными по периметру подсвечниками с красными свадебными свечами, Ван Ибо вошел далеко после четвертой стражи, почти в Час тигра, сознательно заставив несносного и строптивого премьер-министра под маскировкой прождать его несколько шиченей.

Сяо Чжань, все так же затянутый в алое свадебное платье, с тяжелой золотой короной на голове и под алой же вуалью, покладисто сидел на брачном ложе. Как и положено невесте.

— Дорогая, прости, что заставил ждать, — Ибо изо всех сил старался спрятать веселую усмешку, время раскрывать карты еще не пришло, а дразнить Сяо Чжаня было на удивление приятно.

— Гости никак не желали отпускать меня с пира. Насилу вырвался. Истосковался по тебе.

Ван Ибо, на ходу сбрасывая с плеч тяжелый, расшитый золотыми драконами ханьфу, шагнул к ложу.

Сяо Чжань с такой силой сжал челюсти, что зубы почти начали крошиться.

«Сволочь!»

— Ваше Величество, — стараясь говорить тоненьким, дрожащим, девичьим голоском, Сяо Чжань с опаской постарался отодвинуться подальше, — что вы собираетесь сделать?

— Как — что? Это наша первая брачная ночь, собираюсь консумировать брак!

— Ваше Величество!

— Что такое?

— Я .. не готов...а.

— Ну же, малышка, не надо быть такой робкой.

Ван Ибо, изо всех сил давя смех, оперся коленом о футон и навис над Сяо Чжанем, явно намереваясь сорвать вуаль.

— Нет!

Но было уже поздно.

— Так-так-так. Кто тут у нас? Какой сюрприз! Дорогой премьер-министр Сяо, сколько лет, сколько зим!

— Убирайся! — злобно зашипел Сяо Чжань.

— И не подумаю. Мы вступили в брак. Ты вместе со мной совершил три поклона.

— Мы не закончили церемонию! Мы не пили свадебное вино!

— Это никогда не поздно исправить.

Ибо легким движением выпрямился, отошел к столику, разлил свадебное вино из изящного красного кувшинчика в два, связанных красной нитью стаканчика и бережно поднес «супруге».

— М?.. — поиграл бровями.

Сяо Чжань движением ноги вышиб вино из его рук и, не раздумывая, заехал кулаком в челюсть.

Ван Ибо от неожиданности оступился, плюхнулся на задницу.

— Ух ты. А так мне нравится даже больше.

И кинулся в драку.

Драться в женском платье было непривычно и неудобно, поэтому вскоре Сяо Чжань оказался прижат лопатками к футону, а Ибо нависал сверху. И скалился в довольной улыбке. На скуле у императора наливался бордовым синяк.

Сяо Чжань смотрел на этот синяк, потом перевел взгляд выше и столкнулся с внимательным, настороженно-веселым взглядом влажных, как спелые вишни, черных глаз.

Внутри поселилось какое-то странное чувство, определения которому Сяо Чжань еще не придумал.

Эти глаза... Эти сочные, влажные губы...

Пришлось зажмуриться. Так сильно, что под веками заплясали цветные фейерверки.

— Ты успокоился? Мне, конечно, понравилось, мне всегда нравилось с тобой драться, но давай больше не будем. Мне завтра большой дворцовый совет вести, так что синяк на скуле пудрой замазывать будешь ты. Кстати, могу помочь выпутаться из этих неудобных тряпок. Не к лицу командующему стражей Цилин рядиться в бабские одежды.

Сяо Чжань опасно сощурился и что есть силы лягнул Ван Ибо. Тот отлетел на другой конец футона и расхохотался.

— Ты что же, мерзавец, знал, что это я, а не сестра?

— Ну... да?.. В конце концов мы с ней сообща придумали план, как выманить тебя обратно в большой мир.

— Ты!!!

— Я. Но давай больше не будем драться, а просто поговорим, — Ибо примирительно поднял ладони.

— Поговорим?! Ты думаешь, я не понял, что за игру вы с сестрой затеяли? Ради покойника, человека, который мертв уже два года, император тщательно продумал и спланировал каждый шаг. Я польщен, правда. Но то, что происходит в Сун сейчас, не имеет к премьер-министру Сяо Чжаню никакого отношения. Я хочу просто жить. Мирной и простой жизнью. Вдали от двора и его грязи. Весело тебе принуждать меня таким образом?

Ибо поморщился.

— Избавь меня от твоего театрального пафоса. Ты не хуже, а, скорее всего, лучше меня знаешь, насколько прогнил двор при этом старом продажном маразматике. Он вел Великую Сун к гибели. И мне плевать, что меня называют узурпатором и по несколько раз на дню пытаются убить. Это не так просто, ты знаешь, да? Так что надеюсь, ты этого делать не станешь.

— Ты слишком много говоришь. Отвечай — по какой причине я должен с тобой о чем-то разговаривать?

— По той же, по какой я сверг старую династию. Тебе так же, как и мне, не безразличны судьба Великой Сун и ее народа. Ты мне нужен, чтобы привести страну к миру и спокойствию. Я один боюсь не справиться.

Сяо Чжань подорвался с места, навис над Ибо, который уперся спиной в спинку футона. Бежать от ярости премьер-министра больше было некуда.

— Ты. Стрелял. В. Меня. Ты. Хотел. Меня. Убить!!!

Ибо подался вперед и оказался вплотную к Сяо Чжаню. Почти носом к носу. Их разделяли от силы пара фыней.

— Включи уже мозги, — прищурился жестко. — Если бы я действительно хотел тебя убить, ты был бы уже мертв. Мы оба прекрасно это знаем. Я хотел тебя, идиота, остановить! Ответь мне. Ты умный и сведущий в военной науке командующий, ты не мог не осознавать самоубийственность твоей атаки. Не мог не видеть, что у тебя и войска Цилин нет шансов. Нет! Вы уже потерпели поражение. Но все равно собирался лезть на рожон! Почему?!

— Я, — Сяо Чжань отстранился, сел на пятки, сильно потер ладонями лицо, размазывая румяна и помаду, и глухо договорил:

— Я не собирался проигрывать сражение. Тем более тебе. Я просто собирался умереть. И у меня почти получилось.

— Что?!

— Император держал в заложниках мою семью. Чтобы обезопасить их жизни, я вынужден был вести войско Цилин в бой. Но побеждать ради этой скотины я не собирался! Другого выбора у меня не было. Скажи — будь ты на моем месте, рискнул бы семьей? Молчишь?

Ибо добрался до Сяо Чжаня, сжал ладонями плечи, встряхнул, заставив посмотреть себе в лицо.

— Я не знал... Я все эти два года мучился, пытаясь понять, почему ты встал на его сторону и так упорствовал в этом. Прости?

— За что? — Сяо Чжань фыркнул и попытался отодвинуться.

— За то, что стрелял. Я был в себе уверен, знал, что попаду именно туда, куда целился, но ты меня напугал. Когда мы не нашли ни тебя, ни твоего тела, меня накрыла паника. Но потом я сообразил, что раз и тела твоего мы не нашли, значит, есть надежда.

Ибо вдруг ткнулся лбом Сяо Чжаню в плечо.

— Ты все же такая сволочь. Даже сестре весточки, что жив, не прислал.

— Чтобы подставить ее под удар? Ты серьезно? — Сяо Чжань покосился на темную макушку, украшенную роскошным гуанем.

Захотелось, как в юности, запустить ладонь в густую, смоляную гриву волос, пропустить между пальцами длинную шелковистую прядь...

Сяо Чжань закусил губу и убрал руку за спину. Искушение было слишком велико.

— Кстати. Я так понимаю, что тем, что наше поместье не сожгли до тла, я обязан тебе?

— Я опоздал, — глухо проговорил Ибо. — Когда добрался до твоего дома, там в живых оставалась только нянечка Су. Но поджечь не успели. Я их всех убил. Целый колчан стрел на них истратил! Наследного принца, устроившего это побоище, я зарезал сам. Как свинью. И испытал истинное удовольствие.

— Так вот почему тебя называют чудовищем.

— Плевать.

— Не знаешь, как Юй-эр спаслась? Я не успел с ней толком поговорить. В супруги императора готовился, — Сяо Чжань саркастически изогнул бровь.

— Среди трупов я ее тогда не нашел. Перевернул все поместье. Безрезультатно. Ичжоу со стражей Цзиньу перетряс Далян снизу доверху. И тоже ничего не нашел. А потом мои соглядатаи, следившие за поместьем хоу Цилина, сообщили, что там снова кто-то живет.

Ибо усмехнулся и потряс головой.

— Сестренка Юй встретила меня ударом хлыста. Спасибо, не по лицу. Дядя Хуан, даром, что стоять толком не мог, пытался кинуться на меня с мечом. Пришлось связать. Обоих. Только так я смог заставить их меня выслушать.

Ибо помолчал, вспоминая.

— Позже она сама рассказала, что по приказу отца ее вывел из поместья дядя Хуан. Они сознательно устроили там переполох, и Юй-эр с дядей Хуаном воспользовались суетой и выскользнули через задние ворота. Дядя Хуан потом зачем-то решил вернуться за твоими родителями, был тяжело ранен, едва выжил. Он больше не может сражаться. Служит управляющим в поместье.

— И где же сестра скрывалась все это время?

— Барышня Сяо пряталась в Павильоне Чунтао, лучшем доме удовольствий Даляна. Признаю, наша Юй-эр девица рисковая и с чувством юмора. Мне даже в голову не пришло искать ее в Чунтао.

— Если об этом станет известно, на репутацию Юй-эр ляжет несмываемое пятно.

— Кто посмеет распространять порочащие честь слухи о супруге императора? О моей супруге?

— О да, — Сяо Чжань с картинным восхищением воззрился на Ван Ибо. — Говорить плохо о твоей супруге отважится только самоубийца. Ваша слава, Ваше Величество, бежит впереди вас.

— Иногда это очень полезно, знаешь ли.

Ван Ибо несколько мгновений молчал, а потом заговорил очень серьезным тоном.

— Первый министр Сяо, я император два года и со всех сторон окружен врагами. Иногда я просто теряюсь, не зная, могу ли я доверять хоть кому-нибудь. Чувствую, что мне не под силу до конца нести это бремя в одиночку. Мне нужен помощник, союзник, тот, на чье плечо смогу опереться, тот, кто будет сражаться вместе со мной спина к спине И поможет мне защитить и сберечь Великую Сун.

— Когда всходил на трон, разве не знал, с чем придется столкнуться?

— Знал, конечно. И был готов сражаться и нести это бремя. Я просто... Я просто оказался не готов к тому, что мне будет так трудно быть одному.

Брачные покои дворца Фэнлуань император покинул только в конце Часа Дракона, вызвав пораженные шепотки и взгляды слуг и евнухов. Никогда еще Его Величество не опаздывал на большие дворцовые советы!

Двор насторожился. Новая Благородная супруга явно представляла опасность!

Восседавший на Драконьем троне император Ван буквально лучился довольством. Министры и чиновники разглядывали его сияющее лицо с раздражением и опаской.

— Ваше Величество, примите наши искренние поздравления со счастливым браком, — из правой шеренги высших чиновников выступил министр Вэнь, оставшийся Ван Ибо в наследство от прежней династии и в штыки принимавший любую инициативу нового императора.

— Министр Вэнь, увольте меня от вашего подобострастия. В нем нет нужды. Мы разве тут собрались, чтобы обмениваться пустыми восхвалениями? Серьезных дел, требующих внимания, у нас нет?

Министр Вэнь, сердито поджав губы, вернулся в шеренгу.

— С этим определенно надо что-то делать, — спускаясь по лестнице от Зала Тайци после совета, проговорил наместник Хуэй, человек влиятельный и не питающий симпатии к новой власти.

— Что вы предлагаете, господин наместник? — саркастически задрал бровь министр Ся.

И многозначительно чиркнул ладонью по шее.

— Ну не так же топорно, господин Ся, — поморщился министр Вэнь.

— Было бы желание, — философски отозвался министр Хэ. — Не зря же говорят, что тот, кто хочет, ищет способ.

***

Наметанный глаз Сяо Чжаня, за годы службы во дворце поднаторевшего в интригах, сразу заметил некую странность новой служанки дворца Фэнлуань, якобы присланной самим императором. И пристально следил за ней, стараясь ничем не выдать ни интереса, ни того, что он не трепетная барышня.

Поэтому легко ушел от вылетевших из рукава ее чаншаня тонких спиц. Повторить атаку служанка не успела — к ее полному и абсолютному изумлению «супруга Сяо» не только увернулась от стрел, но и каким-то неведомым образом оказалась у нее за спиной и взяла за горло удушающим захватом.

— Милая, — шепнул Сяо Чжань в розовеющее ушко, — ты разве не в курсе, что княжна Сяо владеет боевыми искусствами? Тебя, бедняжку, не предупредили?

Он без всякой жалости вывернул ей руку, задрал рукав чаншаня и в немом восторге уставился на браслет диковинной формы на ее запястье.

— О, Эмейские иглы! Как... аристократично. Тот, кто тебя послал, имеет явно тонкий вкус.

— Я ничего тебе не скажу, императорская шлюха! Благородный хоу Сяо в гробу переворачивается от такого бесстыдства!

— А я тебя, милая, ни о чем спрашивать и не собираюсь. Его Величество спросит. И не тебе судить о том, что думал бы и чувствовал отец.

Услышав, что супруга Сяо намерена передать ее императору, служанка заскулила от ужаса. Все-таки слава чудовища закрепилась за Ван Ибо всерьез. И он ее только поддерживал, а не опровергал.

Сяо Чжань тем временем содрал с ее запястья браслет со словами:

— Супруг любит диковинное оружие. Это будет отличный подарок!

В покои ворвались стражи Цзиньу во главе с Ван Ичжоу. Их вызвала личная служанка «супруги Сяо», Сяо Чи.

— Ваше Высочество, вы в порядке? Целы? Не пострадали?

— Брат Ичжоу, — Сяо Чжань кокетливо придержал за уголок прикрывавшую лицо вуаль, — со мной все хорошо. Меня не так просто убить, как надеялась эта наивная барышня.

— Его Величество при-и-ибыва-а-ает! — заголосил во дворе евнух Гао.

Ван Ибо влетел в покои разъяренной фурией.

— Кто посмел?!

Окинул взглядом сжавшуюся на полу у ног Сяо Чжаня служанку.

— В темницу ее. В пыточную!

Девушка тихо пискнула и потеряла сознание.

— Боги, — брезгливо скривился Сяо Чжань, — какие убийцы нынче пошли... впечатлительные.

— Ты цел...а? — Ван Ибо шагнул вплотную, осмотрел цепко.

— Не обижайте меня недоверием к моим способностям, Ваше Величество, — жеманно проговорил Сяо Чжань и похлопал ресницами. — Мы учились у одних наставников.

Ван Ибо исподтишка показал ему кулак и искоса глянул на замершего на пороге покоев Ван Ичжоу.

«Интересно, он узнал или пока нет?»

— Чего вы стоите! — рявкнул император. — В темницу ее!

— Дорогая, — с ласковой улыбкой повернулся он к Благородной супруге, — иди ко мне. Тебе надо успокоиться. Сяо Чи!

— Да, Ваше Величество?

— Завари для Ее Высочества успокаивающий цветочный чай. Добавь османтуса. Моя супруга его любит.

Ван Ибо, преодолев сопротивление, привлек «дорогую супругу» к себе и чуть не зашипел от боли. Сяо Чжань не преминул, томно опустив ресницы, ощутимо ущипнуть его за бок.

Он не любил цветочный чай с османтусом. Предпочитал зеленый Моли Лунчжу, Жасминовую жемчужину дракона. И гуев Ибо прекрасно о его вкусах знал.

— Спасибо, дорогой, — теснее прижимаясь к Ибо, прошептал Сяо Чжань, но так, чтобы его услышали. — Ты так заботлив.

И едва слышно, на ухо:

— Я поквитаюсь с тобой. Обязательно

— Буду ждать, — так же едва слышно шепнул в ответ Ибо.

Евнухи, слуги и стражники поспешили отвернуться. Со стороны все это уж очень напоминало бессовестный флирт.

Слухи во дворце разносятся со скоростью урагана в Восточном море. Уже к вечеру весь двор знал, что на супругу Сяо было совершено покушение, и что император всю ночь ее... гм... утешал.

— Министр Ся, — раздраженно и даже зло шипел министр Вэнь, — я предупреждал вас не действовать топорно? Чего вы добились? Что супругу Сяо теперь будут беречь как драгоценный нефрит? И хорошо, если эта глупая служанка не проболтается!

Служанка не проболталась. Да и не нужно было — доверенные дознаватели императора из министерства наказаний выяснили, что эта служанка не раз была замечена в поместье Ся.

Эту информацию император Ван решил приберечь. До удобного случая.

***

Явное предпочтение, которое император столь открыто оказывал Благородной супруги Сяо, не осталось незамеченным и в гареме.

Впрочем, гаремом это являлось чисто по названию. Ни разу за два года правления император Ван не был замечен в павильоне ни одной из наложниц. Особенно это пренебрежение уязвляло супругу Хуэй, дочь наместника, которую отец отправил во дворец с заданием непременно стать императрицей.

А как тут станешь императрицей, если за почти два года в гареме она Его Величество только издали и видела?!

— Его Величество всегда сторонился женщин, но настоял на том, чтобы ввести эту выскочку в гарем как Благородную супругу, — направляясь во главе группы наложниц ко дворцу Фэнлуань, супруга Хуэй бесилась так, что готова была грызть свой веер. — Она отголосок прошлой династии и, если добьется расположения Его Величества, ни у кого из нас не останется шансов прийти к власти.

— Ты права, сестра! — наложница Ся всегда подпевала дочери наместника. — Мы должны указать ей ее место и показать Его Величеству, насколько она ничтожна!

Набег наложниц застал Сяо Чжаня слегка врасплох. Но он быстро взял себя в руки, изобразил неловкий полупоклон, краснея и пряча глаза.

— Что привело сестер в мою скромную обитель? Вы не предупредили о визите, и я могу предложить только чай. Сяо Чи!

— Да, Ваше Высочество?

Сяо Чжань заметил, как при этом обращении личной служанки буквально передернуло супругу Хуэй.

— Распорядись на кухне подать сладости и закуски.

— В этом нет никакой необходимости, — холодно бросила предводительница набега. — Не пытайтесь выглядеть благородной барышней, манер вам явно не достает. Если присмотреться, то ты и на женщину-то не похожа.

Ее товарки ехидно захихикали, прикрываясь веерами.

И тут со стороны ворот дворца Фэнлуань раздалось бряцание доспехов и высокий, нарочито протяжный голос евнуха Гао.

— Приветствуйте Его Величество!

Наложницы испуганно зашептались и поспешили склониться в низком поклоне. Стоять остался только Сяо Чжань.

— Что здесь за переполох? — Ван Ибо вопросительно уставился на Сяо Чжаня.

— Ваше Величество, — Сяо Чжань слегка присел, приветствуя, — простите за то, что потревожили. Сестры решили нанести мне внезапный визит, я оказалась не готова, растерялась и не встретила их должным образом. Накажите меня.

И Сяо Чжань попытался опуститься на колени. Он прекрасно знал, что Ибо ему этого не позволит. И оказался прав.

Под завистливыми и злобными взглядами наложниц император мгновенно подхватил «супругу Сяо» под локотки и поставил на ноги.

— Извиняться должна не ты, дорогая, а те, кто вторгся к тебе без спроса.

И он бросил грозный взгляд на склонившихся в поклоне женщин.

Впрочем, супруга Хуэй, привыкшая к тому, что ее всегда защищает высокий титул отца, сдаваться не собиралась.

— Мы пришли проверить. Мы волнуемся! Ваше Величество, я думаю, с супругой Сяо что-то не так. Посмотрите на ее тело!

Ван Ибо подчеркнуто внимательно окинул «супругу Сяо» взглядом.

«Словно раздевает глазами, животное!»

Очень захотелось показать ему кулак.

— Думаю, в ней есть неповторимые грация и очарование. Только посмотрите на ее талию!

«Издевается!!!»

— Ваше Величество! — возмутительница спокойствия аж задохнулась от возмущения. — А ее голос!

— Притягательный и с ноткой соблазна, — император обворожительно улыбнулся.

«Убью!»

Ибо поймал бешеный взгляд Сяо Чжаня поверх вуали и проговорил едва слышно:

— Неплохо справляешься.

И подмигнул.

Желание убивать стало еще сильнее.

— Ваше Величество, — влезла наложница Ся, — а ее рост!

— Такая высокая и стройная! Наши дети наверняка тоже будут высокими и стройными. Мне нравится.

Император еще раз окинул «супругу Сяо» довольным взглядом, а потом повернулся к стайке разряженных, как фазаны, женщин.

— Кто все эти люди?

Дамы потрясенно ахнули.

— Ваше Величество, — пряча улыбку, склонился в поклоне евнух Гао, — это ваши супруги и наложницы из других дворцов.

— Как интересно.

Вэй Чжао, командующий дворцовой стражей, едва сумел не расхохотаться в голос.

Ибо низко склонился к лицу супруги Хуэй, едва достававшей ему до плеча. Та испуганно прикрылась веером.

— Как вас зовут?

— Супруга Хуэй, Ваше Величество, — пролепетала та. Весь боевой задор, с которым она вела своих товарок сражаться с новой угрозой, мгновенно испарился.

— Супруга Сяо из семьи военных и с детства практиковала боевые искусства. Она крепка телом и духом, как и положено дочери хоу. Супругу Хуэй что-то не устраивает?

— Нет-нет, что вы, Ваше Величество, я бы не посмела...

Император несколько долгих мяо разглядывал сбившихся в кучку женщин. Картинно вздохнул.

— Они выглядят абсолютно одинаково. Слава небесам, есть хоть одно свежее лицо. Супруга Сяо, сегодня вечером я нанесу визит во дворец Фэнлуань. Ждите меня. А теперь я ухожу. А, чуть не забыл. Дорогие дамы, прошу вас показать супруге Сяо дворец. Проявите гостеприимство, все же она тут новенькая.

Подмигнув буквально пышущему гневом Сяо Чжаню, император Ван покинул гарем.

«Надо срочно найти что-нибудь колюще-режущее!»

Приказа Его Величества дамы ослушаться не посмели и сейчас, скрипя зубами, сопровождали супругу Сяо, показывая ей все павильоны, залы, дворы и сады дворцового комплекса Даляна.

И зло шипели за спиной Сяо Чжаня, причем так, чтобы их непременно услышали.

— Как посмела какая-то низкородная выскочка, которая и на женщину-то не похожа, так околдовать Его Величество!

— Вот-вот, клянусь, тут не обошлось без приворота!

Сяо Чжань старательно семенил мелкими шажочками впереди этой стаи (кто бы знал, как тяжело так ходить тому, кто привык к размашистой походке мечника!) и улыбался под вуалью, прислушиваясь к злобному шипению.

Наконец ему это надоело.

На белоснежном лунном мостике, перекинутом через протоку пруда с великолепными цветущими лотосами, «супруга Сяо» внезапно остановилась и резко обернулась. Дамы, возглавляемые супругой Хуэй, испуганно отшатнулись, напоровшись на острый, угрожающий взгляд поверх вуали.

Довольный произведенным эффектом, Сяо Чжань тут же опустил ресницы, а когда снова их поднял, на супругу Хуэй и наложниц глянула милая, но озорная и острая на язык княжна Сяо Юй. Глянула, впрочем, с откровенным вызовом.

— Сестры, знаете, в чем разница между мной и всеми вами?

— И в чем же? — воинственно выпятила довольно плоскую грудь наложница Ся.

— В том, дорогая сестра Ся, что всех вас (Сяо Чжань обвел широким жестом сгрудившихся вокруг супруги Хуэй разряженных в пух и прах женщин) в гарем в качестве подарка императору отправили ваши семьи в надежде снискать его благосклонность, а если повезет, то и до власти дорваться. Ни одну из вас не спросили, согласны ли вы. Ни одну из вас он не выбирал. Да он вас даже в лицо не узнает! В отличие от меня. Меня он выбрал сам. И я с его выбором согласилась. Понятна разница? Я здесь по своей воле и по воле Его Величества.

Сяо Чжань выдохнул, кокетливо потеребил краешек вуали и стрельнул глазами.

— А теперь продолжим нашу прогулку.

***

Это была победа. Полная и безоговорочная. Разведка боем прошла успешно, а значит, пришла пора Благородной супруге Сяо уступить место премьер-министру Сяо.

— Мне жаль расставаться с моей дорогой супругой. Посмотри на себя...

Ван Ибо подвел Сяо Чжаня к ростовому бронзовому зеркалу, невиданной по тем временам роскоши.

— Только посмотри, как соблазнительна моя «супруга»... Какой мужчина в здравом уме откажется от такой красавицы? Какая тонкая, гибкая талия...

Сяо Чжань не успел отстраниться, его талию обхватили большие, широкие и сильные ладони мечника.

— Какое красивое лицо, — Ибо прижался со спины, жарко дыша в ухо и запуская по телу Сяо Чжаня сонмы мурашек. — Какие глубокие глаза... Словно омуты. И эти стрелки, подчеркивающие их колдовскую загадочность... Румянец на щеках... Губы... Ах, какие губы! Эта помада делает их еще сочнее...

Сяо Чжань остолбенел от такой наглости. И только поэтому не сопротивлялся. Только поэтому, понятно?!

— Ты не позволил мне консумировать брак, — Ибо прижался еще теснее и зашептал еще жарче. — Позволь хоть поцеловать тебя на прощанье.

Сяо Чжань честно хотел двинуть его кулаком под ребра, чтобы совсем уж не наглел. Не смог. Просто потому, что они стояли слишком близко!

И по телу от этой близости, этого чуть хриплого голоса, волнующей тяжести рук на талии против воли разливалась странная, немного пугающая жаркая слабость.

Однако Сяо Чжань нашел в себе силы решительно развернуться в обнимавших его руках.

— Ибо, — прямо глядя в глаза, проговорил он так жестко, как смог. — Не стоит возвращаться к нашим подростковым шалостям.

Взгляд помимо воли опустился на губы, мягкие, чуть приоткрытые, влажно блестевшие. И Сяо Чжань противореча всему, что только что говорил и в чем пытался убедить не только Ибо, их обоих, первым накрыл эти манящие губы своими.

Ибо тихонько что-то простонал и еще сильнее сжал руки на его талии.

Это первое за долгие годы соприкосновение губ словно сорвало все преграды. Они целовались как безумные. До тех пор, пока губы не начало саднить.

— Если ты выйдешь отсюда в таком виде, — Сяо Чжань с нажимом провел большим пальцем по нижней губе Ибо, — весь двор придет к выводу, что супруга Сяо просто не может не понести в ближайшее время.

— Ты коварный тип, — усмехнулся Ибо и легонько прикусил этот палец, — консумацию брака передаешь сестре. Хорошо, что у нас есть Юй-эр. Она в отличие от тебя и правда сможет родить мне наследника.

— Только попробуй ее принудить! Я из тебя евнуха сделаю.

— Думаешь, ее придется принуждать?

— Скотина!

Томный прощальный вечер завершился горячей прощальной дракой.

Утром император Ван покидал дворец Фэнлуань покрасневшим, с неряшливо прибранными волосами и распухшими зацелованными губами.

— Боги, какой позор! Какое бесстыдство! Какое вопиющее нарушение этикета!

В личных покоях Фэнлуань мирно спала Юй-эр и улыбалась во сне. Брат без помех смог покинуть дворец, уступив сестре место, которое и должно было принадлежать ей. Юй-эр, уставшая и изнервничавшаяся, заснула еще до того, как император и премьер-министр, устав драться, допили последний кувшин рисового вина, а потом до рассвета играли в вейци.

***

Правитель Севера гун Цао Ман въехал в Далян без разрешения императора, ворвался в Зал Тайци вооруженным.

Кто-то из сановников возмутился. Гун схватил его за отворот гунфу.

— Я могу идти туда, куда захочу, и когда захочу, — буквально выплюнул он в лицо перепуганному сановнику.

Вэй Чжао обнажил меч.

Император опасно прищурился.

— Гун Цао намерен взбунтоваться? Гуну не страшно?

— Я же просто шучу, Ваше Величество, — нагло осклабился правитель Севера. — Вы же не обидитесь?

— А это важно? Важно, чтобы не обиделась императорская гвардия. Они защищают своего императора, другие правители для них все равно что простолюдины.

Стражники Вэй Чжао мгновенно окружили Цао Мана и ощетинились клинками. Северянин напрягся, рука легла на рукоять меча. Он был отличным воином. В парадных покоях грозила разразиться бойня.

За себя Ван Ибо не боялся. Священный меч императора Великой Сун всегда был под рукой. А уж каким бойцом был молодой государь, знали все в Поднебесной. Он боялся за министров и чиновников, которые могли пострадать.

Ван Ибо поймал взгляд Вэй Чжао и отдал безмолвный приказ отступить. Стража мгновенно повиновалась.

— Ваше Величество зря так нервничает, — снова осклабился наглец.

Ибо отдал себе мысленно поручение выяснить, с какой стати северный гун ведет себя столь вызывающе. На какую силу он опирается, что так бесстрашен?

— Правители других вассальных земель беспокоятся о своих сыновьях, призванных в столицу якобы для обучения. Они считают, что их детей взяли в заложники, и поручили мне разобраться, кто надоумил Его Величество на столь вызывающий шаг, кто стремится вбить клин между Вашим Величеством и правителями других земель. Этого человека надо казнить!

— Этот указ был издан мной. Хотите меня казнить? — в спокойном голосе императора прорезался оттенок угрозы.

Цао Ман не сразу нашелся, что сказать.

И тут со стороны входа в зал раздался очень спокойный, очень холодный голос, услышав который, обе шеренги придворных просто окаменели.

— Правитель Цао въехал в столицу без разрешения. Более того — он вторгся в Зал Тайци вооруженным, а это прямое нарушение закона и вызов Его Величеству. Уже за одно это гуна Цао стоило бы казнить.

— Казнить?! — Цао расхохотался. — Вы разжирели на налогах, которые плачу в том числе я, и теперь хотите меня казнить?

И тут до правителя дошло, чей голос он только что услышал.

— Погодите, что?! Премьер-министр Сяо? Но как?!

— Да, это я. Давно не виделись, господин Цао, — на губах Сяо Чжаня зазмеилась хорошо знакомая всему двору улыбка, которой так боялись все сановники. — И предложение собрать в столице молодых отпрысков знатных вассальных семей принадлежит мне. Что будем делать, Ваше Величество? Кого казним?

Ван Ибо наблюдал за спектаклем с затаенной улыбкой.

«Ты как всегда удивительно вовремя, друг мой».

— Премьер-министр Сяо?! Но как?! — очнулись и придворные.

— Почему это он? Он человек или призрак?

— Он же мертв!

Сяо Чжань мягко улыбнулся, услышав этот вопль, покосился на министра Вэя, от чего тот похолодел и прикусил язык, и опустился на колени.

— Подданный Сяо смиренно приветствует Ваше Величество.

— Поднимись, — Ибо уже едва сдерживал рвавшийся наружу смех.

— Благодарю, Ваше Величество. И нет, министр Вэй, я не умер.

— Не может быть! Император лично убил вас во время штурма дворца! Промахнулся?

— Уважаемый министр Ся, — раздался чуть насмешливый голос Вэй Чжао, командира дворцовой стражи, — Его Величество не промахивается.

— Что вы хотите этим сказать? Что это было подстроено? Да как...

— Достаточно, — Ван Ибо поднялся с Драконьего трона и выпрямился во весь рост. Выглядел внушительно и грозно. Двор тут же испуганно затих.

— Премьер-министр Сяо, добро пожаловать. Вы вовремя.

— Благодарю, Ваше Величество.

И Сяо Чжань с вежливой улыбкой обернулся к остолбеневшему Цао Ману.

— Сыновья правителей прибыли в столицу для обучения, чтобы потом способствовать укреплению связей и взаимопонимания между землями Великой Сун. Вас что-то не устраивает, гун Цао? Почему вы настолько этому противитесь, что осмелились нагло ворваться на императорский совет с оружием?

— Ваше Величество! — Цао Ман обрел дар речи. — Этот человек из предыдущей династии, он явно замыслил недоброе! Я убью его для вас!

Северный правитель схватился за меч.

Сяо Чжань одним неуловимым движением оказался к нему почти вплотную и резким толчком ладони вогнал меч обратно в ножны. Цао Ман как не старался, сбросить эту ладонь так и не смог.

— Ты!!!

— Согласно законам Сун, обнажать оружие во дворце имеют право только стражи императора, остальные за это караются смертной казнью. Вы намерены установить новые законы или основать новую династию? Смеете угрожать императору? Стража! Разоружить правителя Цао!

К полному изумлению двора, дворцовая стража повиновалась приказу Сяо Чжаня мгновенно и без малейших колебаний. В мгновение ока Цао Ман был разоружен.

— Сяо Чжань! Ты порочишь меня!

— Явиться в столицу без вызова, ворваться во дворец с оружием, хвастаться своей властью... Сожалеете, что в свое время стали лишь вассальным правителем, а теперь жаждете занять трон? Вы правда настолько смелый или настолько глупый? Кто вами манипулирует? Поддерживает ваши притязания? Кто-то из высших придворных?

— Ты! Самозванец! Как ты смеешь командовать, ты, огрызок прежней династии! — не выдержал министр Вэнь.

«Присмотрись к нему», — глазами просигналил императору Сяо Чжань. Тот едва заметно кивнул.

— Министр Вэнь, — Сяо Чжань обернулся к пылающему праведным негодованием господину Вэню, — если память меня не подводит, а она у меня отличная, то вы при прежнем императоре возглавляли министерство доходов. Как и сейчас, впрочем. И в те времена, как и сейчас, государственная казна была почти пуста. А ваш сват, господин Ся (легкий кивок в сторону названного), как и сейчас, руководил министерством налогов. И каким-то загадочным образом денежные потоки, достигая столицы, превращались из рек в жалкие ручейки. При прежнем правителе мне не позволили разобраться в этом феномене, но теперь я непременно это сделаю. Это касается и вас, министр Хэ, и вас, наместник Хуэй. Если я, как изящно выразился господин Вэнь, огрызок старой династии, то все вы — ее плевки, которые слуги забыли стереть с пола.

— ВЫ нам угрожаете?!

— Ну что, как я могу, я слишком ничтожная величина, чтобы угрожать таким влиятельным сановникам. Я просто перечисляю факты.

Позабытый всеми правитель Цао поспешил незаметно покинуть тронный зал. А то мало ли — правда, казнят. Безжалостность императора Вана и жесткая решительность премьер-министра Сяо были хорошо известны среди подданных Великой Сун.

Цао Ман так старался быть незаметным, так крадучись пятился, что Сяо Чжань, наблюдавший за ним краем глаза, едва сдерживал смех.

— Куда же вы, правитель Цао? Раз уж приехали, не желаете разделить с нами пир в честь возвращения господина Сяо?

Император, наблюдая за разворачивающимся в тронном зале действием, искренне, почти в открытую веселился, озорно поблескивая глазами.

— Да как ты смеешь?! — наместник Хуэй, наконец, обрел дар речи и аж задохнулся от возмущения.

— Достаточно, — прогремел голос Его Величества. — Все свободны. Совет окончен. Премьер-министр Сяо, задержитесь.

Пока шли от тронного зала, Ван Ибо тихо спросил:

— Ты останешься?

— Останусь.

— Осознаешь последствия?

— Ваше Величество, благополучие Великой Сун так же важно для меня, как и для вас, — Сяо Чжань поклонился, сложив ладони.

Ван Ибо поморщился.

— Без величеств можно?

— Как скажешь, — Сяо Чжаню было весело. — Мы либо выплывем и расширим наши земли вместе, либо вместе пойдем ко дну.

— Что за пессимизм!

— Это называется реализмом, мой будущий в скором времени зять.

***

— Этот мерзавец посмел нам угрожать?! Нам! — министр Вэнь, забыв о статусе, вниз по дворцовой лестнице почти бежал.

— А вы видели реакцию Его Величества? — пыхтел рядом, едва поспевая, министр Хэ.

— С этим надо что-то делать! Немедленно! — утирал рукавом гунфу пот министр Ся.

Господин Вэнь резко остановился, в результате чего министр Хэ врезался ему в спину.

— Господин Хэ, господин Ся, напоминаю вам не действовать сгоряча и необдуманно, — поднял он палец. — Предпринимать что-то надо, и мы все знаем, что (трое его спутников закивали), но для начала надо успокоиться и все хорошенько обдумать. Ошибки недопустимы.

В личных императорских покоях Зала Тайци, небольшой комнатке, отделенной от тронного зала ширмами и тяжелыми драпировками, Ван Ибо с разбегу упал навзничь на широкую архату и облегченно выдохнул, разбросав в стороны руки и ноги.

— Ваше Величество, вы ведете себя совершенно не по-императорски, — шутливо проговорил Сяо Чжань и уселся рядом, без всякого почтения отпихнув ногу Ван Ибо.

— В Диюй все эти требования этикета!

Он перевернулся на живот и подмигнул Сяо Чжаню, счастливо осклабившись.

— Ты появился так вовремя, Чжань-гэ. Прямо как по заказу! Неужто подслушивал снаружи? И ты видел, видел, как они все переполошились при виде тебя? Как курицы, узревшие лису в курятнике!

Ибо снова перевернулся на спину и зажмурился.

— Сегодня самый счастливый день в моей жизни. Но ты, друг мой премьер-министр, сегодня нажил себе четверку серьезных врагов.

— Можно подумать, — отмахнулся Сяо Чжань и рухнул рядом, — что прежде они были моими друзьями. Будь моя воля, они все и еще минимум парочка мздоимцев и воров давно сложили бы головы на плахе, предварительно вернув казне все наворованное.

— Что мешало?

— Прежний император. Старый параноик и трусливый властолюбец был повязан с ними с ног до головы. Думаешь, он взял в заложники семью за мои красивые глаза?

— Глаза у тебя и правда красивые.

— Дьявол, Величество, будь серьезнее!

— Я серьезен как никогда. Теперь тебе придется смотреть в оба и быть вдвойне, нет, втройне осторожнее. Охрану тебе, что ли, выделить?

Сяо Чжань повернул к нему голову и иронично вздернул бровь.

— Есть кто-то, кто справится с этим лучше меня самого? Хуан Цзинъюя и стражи Цилин?

— Не бахвалься. Не дразни У-Тяня.

***

На следующем же императорском совете министр Вэнь отважился в открытую выступить против Сяо Чжаня и указа о присвоении ему ранга премьер-министра новой династии.

— Ваше Величество! — рухнул на колени министр Вэнь. — Смиренно просим вас отозвать указ! Сяо Чжань предатель из прежней династии! Как он может стать главным министром двора?!

Ван Ибо поймал взгляд Сяо Чжаня, тот едва заметно дернул плечом. Все происходило именно так, как они и предполагали.

— Поднимитесь, министр Вэнь, и выскажите ваши соображения.

— Если Ваше Величество не отзовет указ, я... (он многозначительно покосился на своих коллег)... мы навсегда останемся стоять здесь на коленях.

Следом за министром Вэнем из шеренг сановников в проход выступили министры Ся и Хэ, наместник Хуэй и еще несколько.

— Ваше Величество, просим, отзовите указ! Ваше Величество! — раздался нестройный хор голосов.

— Ну раз вы всерьез намерены устроить тут представление, начну первым, — Сяо Чжань повернулся к коленопреклоненным министрам. — Прошу вас подняться и высказать конкретные претензии, почему я не могу служить Его Величеству. Впрочем, можете говорить и стоя на коленях, если вам так удобнее.

— Благородный человек служит только одному господину! — выкрикнул министр Оуян. — Так было с древнейших времен! А вы явились ко двору и без стыда выпрашиваете милость Его Величества!

— Господин Оуян, по вашему министры Вэнь, Ся, Хэ, наместник Хуэй тоже предатели? Они тоже служили прежней династии.

— Это другое! — задохнулся от возмущения Оуян. — Они верны своему долгу перед народом!

— Перед народом? — Сяо Чжань наклонился близко к лицу министра Оуяна. — Или перед собственным кошельком?

— Да как вы смеете! Вы, сражавшийся во главе войска Цилин с Его Величеством!

— Кто-то только что говорил о верности? — Ван Ибо приподнялся с трона. — Премьер-министр Сяо продемонстрировал верность, до конца сражаясь за прежнего императора. А где в это время были все вы? Отсиживались по углам в ожидании, чья возьмет, чтобы примкнуть к победителю?

— Пытаться принудить императора изменить решение женскими уловками... — покачал головой Сяо Чжань. — Разве это достойно благородного человека?

Ван Ибо едва не рассмеялся в голос, увидев выражение лица министра Оуяна.

— Вы сейчас сравнили меня с женщиной?! — почти завизжал тот. — Ваше Величество, умоляю, будьте бдительны, не верьте его сладким речам! Этот человек подозревается в проникновении в Великую Сун с целью восстановить прежнюю династию!

— И у вас есть тому неоспоримые доказательства? Без доказательств это клевета, — благостно покивал головой Сяо Чжань. — За клевету на чиновника по законам Великой Сун полагается смертная казнь.

— Вы мне угрожаете?!

Вопль министра Оуяна прервал холодный голос императора.

— Именно доверие ложным обвинениям и откровенной клевете привело к падению прежней династии. И кому, как не мне, лучшего всего об этом знать. Поэтому предупреждаю всех — не имея доказательств, обвинений не высказывайте. Потому что каждое подобное действие будет тщательно расследовано. И наказано.

— Ваше Величество! — высунулся чиновник Чжан. — Никто из нас не отрицает талантов господина Сяо, его умения управлять двором и принимать решения, но, как сказал министр Оуян, он служил прежней династии, а теперь жаждет служить вам. Как народ может доверять такому человеку?!

— Сколько пафоса, — поморщился император. — Господин Чжан, как по вашему, кому служат чиновники?

— Конечно же, вам, Ваше Величество! И народу.

Ван Ибо поднял бровь, призывая Сяо Чжаня взять слово. Тот повернулся к чиновнику Чжану, задумчиво покачав головой.

— Мэн-цзы говорил — народ превыше всего, страна на втором месте, а император на третьем. Я служил прежней династии ради народа и сейчас хочу служить нынешней тоже ради народа. А вы, господин Чжан? Кому собираетесь служить вы?

Чиновник Чжан вытаращил глаза и безмолвно разевал рот, как выброшенная на берег рыба.

— Отлично сказано, премьер-министр Сяо, — император хлопнул в ладоши. — Искренне надеюсь, что все мои министры будут служить народу (император с нажимом произнес это слово) с такой же преданностью, как главный министр Сяо.

Император и его премьер понимающе переглянулись.

В личных покоях, принимая из рук Сяо Чжаня чашку ароматного чая, Ван Ибо устало потер виски.

— У меня от них голова болит. Придумай, как их заткнуть, а? А то я не выдержу.

— Сам говорил мне — управляй жестко, но без кровопролития, — укоризненно покачал головой Сяо Чжань и принялся массировать императору виски. — Так лучше?

Ван Ибо счастливо простонал и откинул голову, ткнувшись затылком Сяо Чжаню в живот.

— М-м-м, так и сидел бы вечность.

— Оброс бы мхом и плесенью.

Сяо Чжань легонько щелкнул его по затылку.

— Не время расслабляться. Думай давай! Одному мне, что ли, мозгами шевелить.

А спустя мгновение произнес:

— Придумал.

— М?..

— Мы позволим им совершить покушение на меня.

— Ты совсем с ума сошел?!

— Напротив. Мы же знаем, кто захочет меня устранить, они так ярко явили себя миру. Просто отправим стражу Цилин и Цзиньу пристально за ними следить и собирать информацию. Доказательств их причастности к воровству из императорской казны у меня еще с прежних времен более, чем достаточно. Дадим им время подготовить и совершить покушение, а потом всех скопом казним. Публично. Как предупреждение остальным.

— Мне в твоей идее нравится все. Кроме ключевой составляющей. Покушения на тебя. Но ты ведь упрямый, как сто ослов, переубедить тебя мне не удастся. Я прав?

— Прав, душа моя, прав. Одно но. Ты военный, и мыслишь и действуешь как военный. Император должен быть гибок. Хитер. И уметь идти на компромиссы.

— Для этого ты мне и нужен. Для придания гибкости.

Ибо многозначительно поиграл бровями. Да, они вроде договорились не возобновлять, как изящно выразился Сяо Чжань, юношеских проказ, однако это не означало, что все предано забвению и нельзя дразнить и провоцировать. Сяо Чжань, кстати, и сам был большой мастер по этой части.

Вы думаете, он просто виски Ван Ибо массировал? Как же жестоко вы ошибаетесь! У Ван Ибо от этого массажа... Эм, ладно, опустим подробности.

В палатах дворца Юньцянь снова до рассвета не гасли свечи. Император и премьер-министр, а точнее Ван Ибо и Сяо Чжань разговаривали по душам и с азартом резались в вейцы. Как обычно, с переменным успехом.

Процесс прервала Благородная супруга Сяо. Впервые после того, как они с братом поменялись местами, она покинула дворец Фэнлуань.

Тогда на прямой вопрос Сяо Чжаня, действительно ли она хочет войти во внутренний дворец, Юй-эр покраснела, как цветок мэйхуа, а потом храбро призналась, что вообще-то Ван Ибо ей очень нравится. Причем еще с детства.

— С детства?! Почему я об этом не знал?

— Потому, дорогой братец, — лукаво прищурилась Сяо Юй, — что ты глаз не сводил со своего ненаглядного Ибо. Остальной мир для тебя не существовал.

Сяо Чжань так опешил от этих слов, что согласился. В конце концов им с Ибо не помешает иметь союзника и во внутреннем дворце.

— Ваше Величество, — провозгласил евнух Гао, — Ее Высочество Благородная супруга прибыла с визитом.

— Дьявол! — засуетились оба. — Мы про нее забыли!

— Вот именно, вы оба нагло про меня забыли! Ваше Величество, я начинаю подозревать, что ваши симпатии и интерес принадлежат исключительно моему братцу. Может, стоило тогда так все и оставить? А то вы не вылезали от него из дворца Фэнлуань, а теперь он не вылезает от вас из дворца Юньцянь. Странная закономерность, не находите?

И Сяо Юй с грохотом опустила на столик короб.

— Ваш завтрак, мой господин, братец. Пойду я, — картинно вздохнула Юй-эр, — не буду мешать.

— Юй-эр! — Сяо Чжань поймал ее за правую руку, а Ван Ибо — за левую.

— Смени гнев на милость, — заулыбался император, — у нас были неотложные дела.

— Наслышана. О том, как братец разобрался с этим Цао Маном, вся дворня уже легенды рассказывает. Понимаешь теперь, — она обернулась к Сяо Чжаню, — почему мы с И-эром так старались выманить тебя? Ты нужен ему! Вы нужны друг другу! И нужны Великой Сун!

Ближайшей ночью премьер-министр Сяо снова ночевал во дворце Юньцянь, но на этот раз в компании с пугающим количеством отчетов и докладов, над которыми корпел до Часа Тигра. Подремать удалось лишь до начала Часа Дракона, и только потом вернуться в поместье хоу Сяо в городе.

Совершить покушение на премьер-министра во дворце было бы задачей мало выполнимой. Особенно после того, как самого императора дважды пыталась убить некая почти безумная дева, которая, как выяснили дознаватели стражи Цзиньу, называла себя принцессой прежней династии Цин Су.

Ван Ибо ее не тронул. Он помнил, что Цин Су когда-то давно, в прежней жизни, была помолвлена с Сяо Чжанем. Какие отношения у них сейчас Ибо не знал. И не хотел рисковать.

Сам же император Ван провел ночь во дворце Фэнлуань. Если кто из слуг дворца и заметил подмену, то благоразумно смолчал. Как выразилась личная служанка Благородной супруги Сяо Чи — если Его Величество говорит, что Ее Высочество — это Ее Высочество, значит так оно и есть. А гаремным сплетницам пока не довелось встретиться с новой Благородной супругой Сяо. И уже не доведется. Потому что Сяо Юй после проведенной с Ибо ночи проснулась... императрицей.

От этого известия обалдел даже Сяо Чжань.

И кто, скажите, в здравом уме отважится усомниться в личности государыни?

Вдовствующая императрица, госпожа Юй Цзиюань, к числу легковеров не относилась. Она как-то сразу, едва до нее дошли слухи о супруге Сяо, заподозрила некий подвох, но вывести сына на чистую воду ей не удалось.

Хотя она попыталась! Как-то, пригласив Его Величество выпить чаю во дворце Шоукан, словно между делом задала вопрос.

— Сын мой, — в голосе вдовствующей императрицы прорезались стальные нотки, — почему твоя столь воспитанная и добродетельная супруга Сяо нарушает дворцовый этикет и до сих пор не нанесла мне визит и не подала, как положено, чай?

Этого Ван Ибо и опасался. К счастью, отговорка ими с Сяо Чжанем была придумана заранее.

— Матушка, — склоняясь в почтительном сыновнем поклоне, произнес Ибо покаянным голосом. — Это моя вина. Я напоил супругу Сяо цветочным чаем с османтусом, позабыв, что от него у нее на коже возникает раздражение. Она даже в собственных покоях не снимает вуаль! Все лицо в сыпи. Прояви милосердие, не лишай супругу Сяо достоинства. Позволь ей сначала вылечиться.

Вдовствующая императрица подозрительно сощурилась в сторону сына, но решила не настаивать.

Сейчас же добровольный визит императорской супруги, вернее, уже не просто супруги, а целой императрицы, слегка поставил ее в тупик. Да, накануне она бушевала, чем насмерть перепугала всех слуг и служанок своего дворца, включая стражников.

— Да как он посмел принять такое решение, не посоветовавшись со мной?! Я его мать, в конце концов! Даже в известность не поставил! Какое вопиющее нарушение этикета! Полнейшее пренебрежение уважением к родителям! Как! Он!! Посмел!!!

Императору, конечно, донесли о гневе Ее Высочества, и вот пред ее материнские очи пожаловала сия... императрица.

— Простите меня, Ваше Высочество, — Юй-эр скромно потупилась. — Я выросла в семье военного и не обучена манерам, свойственным барышням из благородных семей. Мне никак не сравниться с красавицами из гарема Его Величества, образованными, изящными, утонченными, с безупречными манерами. Мне было неловко показаться перед вами. Тем более я была (она сделала едва заметную паузу) слегка нездорова.

— Но Его Величество, — Юй-эр вскинула на Ван Ибо сияющий, восторженный взгляд, — выбрал меня, а не одну из них. Значит, я должна быть храброй и ничего и никого не бояться. Гаремные сплетни меня не трогают. Вы знаете, Ваше Высочество, что я владею боевыми искусствами. И я буду прикрывать моему супругу спину в любых обстоятельствах.

И она склонилась в низком почтительном поклоне.

Госпожа Юй с любопытством наблюдала этот прекрасно разыгранный спектакль. И наконец решила, что ей, признанной мечнице из цзянху, все нравится.

— Поднимись. Да уж, брат с сестрой действительно очень похожи. Моему сыну повезло иметь вас обоих на своей стороне.

— Матушка! — ахнул Ван Ибо. — Только не говори, что ты все знала.

— Мальчик мой, неужели ты в самом деле думал, что факт присутствия в гареме Сяо Чжаня вместо Сяо Юй мог остаться для меня тайной? Это глупые курицы из гарема могли поверить в ваш спектакль, сыгранный, должна отметить, виртуозно. Но я ведь знаю вас всех с детства. Малыш Сяо был великолепен в роли Благородной супруги, и выдало его твое, И-эр, отношение. Ни на кого больше ты не смотрел с таким восторженным видом.

— Матушка! — император отчаянно покраснел, а Юй-эр тихонько захихикала, прикрываясь рукавом ханьфу.

— Дорогая, — вдовствующая императрица перевела взгляд на супругу сына, — и тебя это совершенно не волнует?

— Ваше Высочество...

— Зови меня матушкой.

— Ваше Высочество, матушка, вы верно заметили — я рядом с ними с детства, я настолько к этому привыкла, что для меня было бы странным, будь оно иначе. Но братец не сможет родить Его Величеству наследника, в отличие от меня. Волноваться не о чем.

Император ахнул и возмущенно воззрился на жену, которая в ответ состроила ему максимально невинные и влюбленные глазки.

Вдовствующая императрица пару мяо разглядывала эту пантомиму, а потом искренне расхохоталась.

— Как хорошо, что мой сын выбрал тебя, а не одну из этих расфуфыренных куриц из гарема.

— Кто кого выбрал, — едва слышно пробормотал император, выводя супругу из покоев Вдовствующей императрицы, — это большой вопрос...

— Ваше Величество, ты чем-то недоволен? Со мной в комплекте идет ведь мой старший братец!

— Я всем доволен, — твердо заявил Ибо.

Ему в самом деле было не на что жаловаться.

***

Более или менее спокойно им удалось прожить до белых рос. А на Праздник середины осени, когда в поместье премьер-министра готовили юэбины, покушение наконец состоялось.

Не то, чтобы Сяо Чжань этого не ждал. Потрясением для него оказалось то, кого противники выбрали исполнителем.

Убийца проник в поместье, воспользовавшись царившей там праздничной суетой. Стражи Цилин, строго проинструктированные Сяо Чжанем лично, досматривали всех входящих торговцев и торговок, но не слишком тщательно. Заговорщикам надо было дать шанс! В конце концов терпение у императора и его первого министра было не бесконечно. Гниль надо было вывести как можно скорее.

Скромно, но опрятно одетая молодая женщина с тележкой свежайшей зелени добралась до кухни, сгрузила товар, а потом словно растворилась.

Ближе к ночи в покои Сяо Чжаня проникла затянутая во все черное фигура с платком на лице.

Он был готов к вторжению. Военные инстинкты, впитанные им с юности потом и кровью, не подвели. Едва слышный, буквально на границе слуха, шорох и скрип половиц он уловил еще до того, как убийца приблизился.

Вместо того, чтобы использовать, к примеру, дротик или арбалет и пытаться убить его на расстоянии, этот использовал тонкий, как спица, очень острый короткий меч-цзян.

Удар был нацелен в шею.

Сяо Чжань довольно легко от него ушел, своим коронным приемом выбил клинок из руки. Убийца вытряхнул из наручей парные короткие кинжалы и ринулся в рукопашную.

И Сяо Чжань с удивлением понял, что эта манера боя ему хорошо знакома! Чтобы как следует убедиться в том, что он не ошибся, Сяо Чжань позволил нападавшему какое-то время погонять себя по комнате, а потом неуловимым движением выбил из рук оба клинка, отправив их в деревянные опоры, и со спины взял убийцу в безжалостный, жестокий по силе удушающий захват.

Тот захрипел, попытался ударить ногой назад, ослабить хватку на шее. Безуспешно.

А Сяо Чжань, обездвижив жертву ударом по акупунктурным точкам, развернул ее лицом к себе и сдернул платок.

— Ну, здравствуйте, Ваше Высочество принцесса Цин Су. Давно не виделись, дорогая невеста.

— Ты!!! Предатель! Императорская шавка! Не смей называть меня невестой!

— Не очень-то и хотелось. Тем более что ты — не та, с кем я был помолвлен в далекой юности. Самозванка, вот кто ты. Думаешь, в живых не осталось тех, кто хорошо знал настоящую Цин Су?

— Я Цин Су, понял?! Я Цин Су! А ты предатель, лижущий сапоги убийце моей семьи!

Красивое лицо исказила уродливая гримаса ненависти круто замешанной на страхе.

— Знаешь, красавица, мы ведь уже даже твое настоящее имя знаем.

Сяо Чжань наклонился близко к уху, увернулся от попытки разбить ему лицо ударом головы, жестко ухватил девицу за подбородок и что-то прошептал.

Девица замерла, до крови закусив губу.

— Неужели ты думаешь, что Его Величество не рассказал мне о тех двух покушениях, которые ты, подставная принцесса, на него совершила? Неужели ты думаешь, что он так беспечен, что оставил их без последствий? Он не тронул тебя, потому что думал, что ты в самом деле та Цин Су, с которой когда-то был помолвлен его друг Сяо Чжань. Но когда мы с ним начали разбираться в деталях, я быстро понял — ты не она. Принцесса Цин Су терпеть не могла печенье с каштаном и не выносила жирные вонтоны с бараниной. Что ж ты, выбирая для себя эту личину, не удосужилась выучить ее вкусы?

Он посмотрел на неподвижно застывшую в центре комнаты девицу с искренним любопытством и сожалением.

— Дальнейшее было делом техники. Наши дознаватели умеют работать очень быстро и очень тщательно.

Сяо Чжань негромко хлопнул в ладоши. В комнате мгновенно возникли Хуан Цзинъюй и стражники Цилин.

— Отправьте ее для допроса в ямэн. Следите внимательно, она должна остаться в живых в тюрьме во что бы то ни стало. Барышня еще не рассказала нам, кто стоит за этим покушением.

— Я ничего вам не скажу, ублюдки!

— Правда? — Сяо Чжань с любопытством склонил к плечу голову.

— Низкие твари, будете пытать женщину?!

— Ты не женщина, дорогая «невеста», ты — наемный убийца. И поступать с тобой будут как с наемным убийцей. Уведите.

Ван Ибо примчался в поместье хоу Цилина под утро.

— Ты не ранен?

— Ерунда. Просто царапина.

— Теряешь хватку.

Сяо Чжань покачал головой.

— Нет. Просто на долю мгновения растерялся, сообразив, кто это.

— Жалеешь невесту?

— Да какая она невеста! Я ведь еще два года назад, когда она внезапно объявилась при дворе, понял, она не настоящая. Да я говорил тебе — каштаны и баранина.

— Вкусы людей меняются.

— Не настолько.

Сяо Чжань немного неловко повернулся и скривился от боли.

— Куда она тебя зацепила?

— Плечо. Да не суетись ты, это просто царапина!

— Царапина, — передразнил Ибо. — От царапин тоже бывают неприятные последствия. Садись давай, помогу обработать.

Сяо Чжань что есть силы вцепился пальцами в край футона, зажмурился и сжал челюсти, чтобы не реагировать на нежнейшие, бережные прикосновения, которыми Ибо, сосредоточенно хмурясь, наносил целебную мазь.

— Расслабься, — хмыкнул император, — мне, конечно, очень хочется поцеловать, чтобы не болело. Помнишь, да? У кошечки боли, у собачки боли, а у моего гэ не боли. Но я не стану.

«А я был бы не против», — мелькнуло в голове Сяо Чжаня.

— Шутник, — буркнул он и отодвинулся, натягивая на плечи чжунъи. — Мы давно не дети.

— Что будем делать с твоей подставной невестой? — перевел разговор в более безопасное русло император.

— Полагаю, больше ты отпускать ее не намерен?

— Не люблю воевать с женщинами, — поморщился Ибо. — Но эта уж больно настырная. Отпусти ее — нет никакой гарантии, что снова не нападет. И кто знает, вдруг у нее получится.

— Так что будем делать?

— Для начала выясним, кто ее натравливает. А потом решим.

Лже-Цин Су оказалась орешком крепким. Но и он в конце концов раскололся. Едва дознаватели стражи Цзиньу раскопали, что в отдаленной деревеньке на границе с Шу живет некий парнишка, как оказалось, младший брат лже-принцессы, как она запела звонче самой сладкоголосой певички из павильона Чунтао.

Сяо Чжань, глядя на нее, распятую на пыточном кресте, поймал себя на мысли, что ничего не чувствует. Ни ненависти, ни жалости. Премьер-министр с детства не любил, когда покушались на то, что он считал своим. Будь то вещь, страна или человек. А Великую Сун и ее императора он считал своими. И никогда не прощал тех, кто посмел причинить им вред.

— Полагаю, начать стоит с министра Ся, — задумчиво подергал себя за нос Его Величество, отложив в сторону тщательно изученные свитки с признаниями лже-принцессы. — Он самый несдержанный из всей компании, с самым большим чувством собственного величия и очень трусливый и жадный. Впрочем, все воры трусливы.

— Согласен. Тем более против него у нас есть та барышня, что пыталась убить Благородную супругу Сяо. Меня, в смысле.

Ван Ибо хищно и озорно блеснул глазами, вспомнив, как выглядел Сяо Чжань в женском платье. От премьер-министра эта реакция не укрылась.

— Только попробуй, — угрожающе прищурился он, перегибаясь через столик и нависая над сидевшим императором.

Ван Ибо мгновенно скорчил максимально невинную гримасу.

— Даже не думал. Ты излишне болезненно воспринимаешь эту шалость.

А, едва Сяо Чжань распрямился, мечтательно прошептал:

— Но как же ты был соблазнителен! Ай!

Это в него прицельно прилетел свиток из деревянных дощечек.

Евнух Гао, молчаливой тенью маячивший возле боковой драпировки, только головой покачал.

— А на первый взгляд серьезные государственные мужи...

— Евнух Гао? — в его сторону синхронно повернулись две головы.

— Я молчу, Ваше Величество, Ваша Светлость. Вам... гм... послышалось.

— Вот и молчи. Лучше прикажи чаю подать.

— Одно мгновение, мой государь.

***

Министр Ся перед лицом предъявленных ему доказательств его преступлений из напыщенного сановника, не привыкшего считать других людей достойными его внимания, превратился в жалкого, скулящего от ужаса шелудивого пса.

В подвалах трех его столичных поместий, два из которых были отписаны им сыновьям, при обыске стражами Цзиньу были обнаружены сундуки и короба с серебряными и золотыми таэлями с императорским клеймом. У Ван Ибо в глазах потемнело, когда в найденной в тайнике приходно-расходной книге оказались скрупулезно перечислены все даты и все источники «доходов». В том числе денежные средства, выделенные для армий его отца. В растрате которых его и обвинили.

Сяо Чжаню с трудом удалось удержать императора от того, чтобы не расправиться с вором на месте.

Все имущество было конфисковано в пользу государственной казны, сам министр и вся его семья до седьмого колена приговорена к смертной казни.

Услышав приговор, бывший сановник принялся вываливать дознавателям все, что знал, а знал он много, о делах министров Вэня и Хэ, наместника Хуэй, сановника Оуяна и еще нескольких высокопоставленных придворных. Умирать в одиночку ему не хотелось.

Посовещавшись, Сяо Чжань и Ван Ибо решили сразу не рубить с плеча. Обвинения были предъявлены только Вэню и Хэ, на которых у Сяо Чжаня еще со времени прежней династии было собрано столько материала, что свитки на нескольких полках не умещались.

Наместник Хуэй, едва запахло жареным, тут же открестился от своих единомышленников. Император и премьер-министр не без оснований полагали, что именно он, очень образованный, умный, расчетливый и коварный человек, и стоит во главе всей шайки воров. И что за его действиями кроется что-то более серьезное и опасное, чем простое воровство из казны. Он, по мнению Сяо Чжаня, весьма умело выставил на передний край своих пешек, а сам остался в тени. Поэтому его решено было пока не трогать.

Ее Величество императрица Сяо Юй, быстро и жестко прибравшая к рукам внутренний дворец, со стороны гарема, где роль лидера по-прежнему выполняла супруга Хуэй, вела свою разведывательную деятельность. И довольно быстро выяснилось, что у дочери наместника во внутреннем дворце роль не только супруги императора. И шпионила она не только для своего отца. За заносчивой, не слишком умной женщиной была установлена пристальная слежка, да и сама императрица лично не спускала с нее глаз, сделав вид, что ищет с ней дружбы.

Несмотря на то, что три министра вместе с семьями были казнены по приказу Его Величества, а все их имущество отписано казне, двор это не усмирило. Как раз наоборот. Наместник умело подогревал недовольство. Не ко времени воскресший первый министр сильно мешал его планам. Тут с одним императором попробуй справься, а когда их двое?!

Очередную попытку если не свалить Сяо Чжаня, то хотя бы изрядно ослабить его власть и влияние при дворе, предприняли, воспользовавшись очередным стихийным бедствием, что обрушилось на северо-восточные вассальные земли Великой Сун.

Река Суйшуй почти каждую весну выходила из берегов, наводнения там случались с удручающей регулярностью, нанося серьезный вред местным жителям и принося казне колоссальные убытки. Сяо Чжань еще при прежней династии пытался выпросить у императора указ о строительстве дамбы в среднем течении Суйшуй, но ему каждый раз отказывали под предлогом нехватки средств в казне.

Теперь таких отговорок больше не было. Император сам завел разговор о строительстве дамбы. Мгновенно возник жаркий спор о том, какими силами это делать и кто должен взять на себя потенциально весьма опасную миссию строительством руководить.

Министры и чиновники без всякого стыда орали друг на друга и перекладывали ответственность. Император с интересом наблюдал за этим рыночным балаганом, но не вмешивался.

Премьер-министр просто молчал. Ждал чего-то.

И дождался.

— Ваше Величество, — вперед выступил наместник Хуэй. — Предлагаю сию ответственнейшую миссию поручить премьер-министру Сяо. Только человек с его опытом, авторитетом и умением управлять людьми способен осуществить сию грандиозную и жизненно важную задачу — обуздать нрав Суйшуй.

— Наместник Хуэй, вы намерены лишить меня моего приближенного советника? И на какой срок? — Ван Ибо откровенно провоцировал.

— Что вы, Ваше Величество, как можно! Просто строительство дамбы с целью обезопасить восточные земли от наводнений задача государственной важности. Никто лучше Его Светлости первого министра с этим не справится.

— Да, да, Ваше Величество! — немедленно поддакнул чиновник Оуян. — Никто из нас не сравнится с господином Сяо в авторитете и опыте!

Наместник Хуэй бросил косой взгляд на двойную шеренгу придворных, и к Оуяну тут же присоединили свои голоса еще несколько министров помельче.

— Вы меня не убедили, — ворчливо проговорил император. — Во-первых, Сяо Чжань не строитель. Во-вторых, кто будет управлять двором в его отсутствие? Я и так завален делами по горло!

— Господину премьер-министру ничего и не надо будет строить, а управлять он умеет лучше, чем что-либо еще, — наместник Хуэй, почуяв, что Его Величество готов дать слабину, спрятал довольную усмешку. — Да и по второму вопросу у меня есть решение.

— И какое же? — Ван Ибо старательно изобразил живейший интерес, хотя и предчувствовал, что предложит этот человек.

— Полагаю, что совет из нескольких достойных доверия Вашего Величества чиновников способен будет на время заменить премьер-министра Сяо. Одна голова хорошо, но несколько еще лучше.

Император бросил короткий взгляд в сторону Сяо Чжаня. Тот едва заметно наклонил голову. Все шло именно так, как они и ожидали.

— Ваше Величество, — вступил он в разговор, — смею полагать, что в словах господина наместника есть рациональное зерно. Прошу Ваше Величество издать указ о назначении меня руководителем строительства дамбы. Полагаю также, что такой опытный и искушенный человек, как господин Хуэй, больше всего подойдет для того, чтобы возглавить временный совет.

«Кидаешь кость голодной собаке», — говорил взгляд императора, направленный на Сяо Чжаня.

Тот согласно прикрыл веки.

«Пускай как следует вгрызется».

— Хорошо. Евнух Гао, подготовь указ. Осталось обсудить лишь вопрос того, какими силами будет строиться дамба.

— Предлагаю привлечь местных жителей в качестве рабочей силы, — забросил удочку Сяо Чжань.

— Но этого будет явно недостаточно! — наместник незаметно приказал чиновнику Оуяну выйти с предложением.

— Да, Ваше Величество, господин Хуэй прав, — тот покладисто кинулся за палочкой, как дрессированный песик. — Полагаю, не лишним будет привлечь к строительству солдат. Например, гарнизон Цилин. Что думаете?

— Министр Оуян, вы хотите, чтобы я оголил Далян?

— Но в вашем распоряжении останутся дворцовая стража и стража Цзиньи! Сейчас мирное время, этих сил будет вполне достаточно!

— Ваше Величество, — Сяо Чжань склонился в поклоне, — я согласен предоставить солдат гарнизона Цилин для строительных работ.

И бросил на императора взгляд из-под бровей.

За предоставленную возможность немедленно уцепился министр военного ведомства Вэй.

— Ваше Величество! Предложение господина Сяо весьма щедрое, но я осмелюсь напомнить, что именно он возглавлял войска Цилин в битве против Вашего Величества! Не возникнет ли опасность мятежа, если оставить эти силы в подчинении премьер-министра?!

Сяо Чжань внутренне усмехнулся. Эти люди были так предсказуемы!

— Вы несете чушь, министр Вэй, — нахмурился император.

— Ваше Величество, мы все знаем, насколько вы доверяете господину Сяо, — вкрадчиво заговорил наместник Хуэй. — Однако мудрые люди не зря советуют не складывать все яйца в одну корзину. Береженого берегут сами небеса...

— Ваше Величество, — пряча ухмылку, заговорил Сяо Чжань, — если вам и вашим министрам так будет спокойнее, я готов передать жетон войска Цилин...

Он сделал паузу. Министр военного ведомства Вэй, давно облизывавшийся на перспективу завладеть жетоном Цилин и передать опытное и умелое войско своему шурину, едва удержался, чтобы не вылезти вперед и не протянуть руку.

-... Вашему Величеству, — договорил Сяо Чжань и с поклоном передал стилизованную нефритовую фигурку мифического зверя цилиня евнуху Гао, который почтительно поднес ее императору.

По шеренге придворных пронесся едва слышный стон.

Как жестоко были обмануты их аппетиты!

Никто не осмелился оспаривать право императора подчинить себе стражу Цилин.

— Клянусь, они сговорились! — брызгал слюной смертельно разочарованный министр Вэй, которому фактически уже была обещана власть над этим войском.

— Господин Вэй, не стоит так переживать, — похлопывал его по плечу наместник. — Ничто не вечно под луной. К тому же нам на руку, что армия Цилин уйдет из столицы. Позже, кто знает, возможно, вы получите желаемое. Надо просто потерпеть.

Перед отъездом в Суйчжоу Сяо Чжань и Ван Ибо устроили военный совет во дворце Юньцянь. Им было отчетливо понятно, что враги не преминут воспользоваться ситуацией, что отсутствие в Даляне премьер-министра и армии Цилин на руку их планам.

Сяо Чжань был искушенным политиком и дипломатом, а Ван Ибо — опытным военным с умелой разведкой. К тому же в их руках были признания министра Ся и информация, которую они получили от императрицы Сяо Юй, следившей за супругой Хуэй.

Для них не стало сюрпризом, что сведения из дворца она отправляла голубиной почтой не кому иному, как гуну Цао, в свою очередь связанному с гуном Му Чжэном, правителем соседнего царства Чжэн, испокон века точившим зуб на Великую Сун. В Сун было больше плодородных земель, чем у засушливой Чжэн, и Му Чжэн спал и видел, как захватит соседнее царство.

С Му Чжэном был связан и наместник Хуэй, которому, судя по всему, гун обещал золотые горы, если захватническая война увенчается успехом. Мало что в своей жизни наместник любил больше, чем возможность бесконтрольно набивать карманы ворованным золотом и серебром. А власть делала эти возможности неограниченными.

— Мы сильно рискуем, оголяя Далян, — Ван Ибо задумчиво потеребил нижнюю губу.

Сяо Чжань вынужден был сделать усилие, чтобы отвести взгляд.

Чтобы отвлечься, потянулся за плевавшимся ароматным паром глиняным чайничком-чаху и разлил чай себе и Ибо.

— Я уйду в Суйчжоу с максимальной помпой, — проговорил, отпивая из крошечной чашечки столь любимый им зеленый чай Моли Лунчжу, Жасминовую жемчужину дракона. — Со мной уйдет только часть Цилин. Ты знаешь, что мое войско расквартировано в разных местах. О чем не знает наместник и его подпевалы. К тому же твои воины Цзиньу тоже рассредоточены не только в столице, но и в окрестностях. Собрать обе армии в боевой кулак много времени не потребуется.

— Если Чжэн всерьез решится напасть, этого может оказаться недостаточно.

— Юные господа, — раздался внезапно голос Вдовствующей императрицы, — забывают, что у нас есть мощный резерв.

— Матушка, — Ибо вопросительно задрал бровь, — ты за нами следишь?

— Так низко я еще не пала, — госпожа Юй расправила подол богато расшитого ханьфу и опустилась на циновку. — Когда мне доложили о том, что творилось на сегодняшнем совете, я была бы полной дурой, не сложи два и два. А я не дура, мальчики. Короче. Почему вы забываете об армии твоего деда?

— Матушка, — поморщился Ибо, — дед же ясно дал понять, что не намерен участвовать в придворной возне. И войска свои грозился распустить.

— А разве сейчас речь о придворной возне? Речь, насколько я понимаю, о судьбе Великой Сун. Это для него не пустой звук. К тому же ты, сынок, излишне наивен, если веришь в роспуск его армий. Кстати, малыш Сяо очень своевременно отправляется именно в Суйчжоу. Именно там, в горах Тайханшань, генерал Ван Чжэнсин прячет свою армию. Я нарисую карту, как его найти. Тебе, малыш Сяо, придется постараться, чтобы убедить его тряхнуть стариной.

Она помолчала.

— Однако без крайней необходимости я бы не советовала к нему соваться. И тебе, малыш Сяо, будет вдвойне тяжело. Понимаешь, да?

***

Не прошло и пары месяцев после того, как премьер-министр Сяо возглавил строительство дамбы в Суйчжоу и увел из столицы войско Цилин, как пришло известие — армии гуна Му Чжэна перешли границу Великой Сун, воссоединились с войсками гуна Цао Мана и двинулись на Далян.

Император разослал тайных гонцов для сбора армий Цилин и Цзиньу и приготовился сам возглавить войска. Он планировал встретить врага вдали от столицы, оборонять которую были оставлены дворцовые стражники и часть гарнизона Цилин.

— Матушка, — император преклонил колено, — пока меня не будет, власть, в том числе военную, я передаю тебе. Позаботься о Даляне. Постарайся сразу же изолировать наместника Хуэя и его подпевал, чтобы он не ударил тебе в спину.

— Не тревожься, сын, — опасно прищурилась госпожа Юй, — я не так нерешительна в отношении этих поганых псов, как вы с Сяо Чжанем. Вэй Чжао быстро с ними разберется.

— А меня, — раздался гневный голос Сяо Юй, — ты в расчет не берешь? Запрешь во дворце Фэнлуань, чтобы под ногами не путалась?!

— Дорогая, — Ван Ибо мягко сжал ее руку, — я не могу тобой рисковать. Если с моей дорогой супругой что-то случится, братец Сяо меня не пощадит.

— Я не беспомощная курица из твоего гарема! Я внучка генерала, дочь генерала, сестра генерала и жена генерала! Не смей меня недооценивать!

Ван Ибо пару мяо разглядывал разгневанную императрицу, а потом повернулся к матери.

— Матушка, доверяю эту дьяволицу вместе с Даляном твоим заботам.

— Не волнуйся, сын мой, — улыбнулась Вдовствующая императрица, — без дела твоя ненаглядная Юй-эр сидеть не будет.

Сяо Юй победоносно уставилась на мужа и гордо вздернула носик.

«Да уж, кровь не водица. Куда братец, туда и сестрица. Чжань-гэ, только посмей у меня не вернуться живым! Я не смогу хоронить тебя по второму разу... Я и первый-то с трудом пережил».

***

Шпионы Цилин донесли до Сяо Чжаня в Суйчжоу известие о нападении Чжэн еще до того, как армии гуна Му Чжэна пересекли границу. Он тут же снял солдат со строительства дамбы, оставив там только рабочих из числа местных жителей, и отправил их во главе с Хуан Цзинъюем на подмогу императору.

Они должны были успеть к месту сражения вовремя, кратчайшие пути от Суйчжоу до Даляна были разведаны и подготовлены заблаговременно.

Сам же Сяо Чжань гнал сейчас своего боевого вороного жеребца Туцзю, получившего свою кличку, Стервятник, не за нарядный экстерьер и красивую лоснящуюся шкуру. В бою этот конь, выращенный Сяо Чжанем из крошечного, едва державшегося на ножках жеребенка, которого из табуна выбрал для него и подарил Ван Ибо лично, был подобен зверю. Тяжелые, кованые железом копыта крошили черепа врагов, даже шлемы не защищали, желтые крупные зубы прокусывали наручи и доспехи из свиной кожи как рисовую бумагу.

Сейчас всадник и черный, как непроглядная ночь, жеребец летели, буквально не касаясь земли, чтобы успеть привести в Далян подмогу.

Разведчики донесли, что численность войск гуна Му и гуна Цао заметно превосходит объединенную армию Цилин и Цзиньу. Ни в воинском духе своих солдат, ни в талантах генерала Вана Сяо Чжань не сомневался, но береженого, как известно, боги берегут.

Госпожа Юй нарисовала очень подробную и точную карту, и лагерь старого генерала Ван Чжэнсина Сяо Чжань нашел без труда.

А, найдя, чуть не лишился жизни.

Перед фанзой старого генерала его, связанного, просто пнули под колени, и он кулем свалился на землю. Где-то в отдалении услышал визгливое ржание Туцзю, рвавшегося на помощь хозяину.

— Вы там с моим конем поосторожнее, — выплюнув кровь изо рта, улыбнулся разбитыми губами. — Можно лишиться не только рук, но и головы.

— Ты, мразь, еще и шутишь?!

— Мне не до шуток.

Со стороны ограды донесся полный боли и гнева вопль.

— Ага, кто-то уже чего-то не досчитался.

Сяо Чжаню отчего-то было весело. Хотя его и приложили рукоятью меча по спине. Чтоб не скалился.

Топот тяжелых кованых копыт. Злобное фырканье. Оскаленная морда с капающей с губ пеной ткнулась Сяо Чжаню в плечо. Охранявших его воинов как ветром сдуло.

— Спасибо, друг, — Сяо Чжань боднул лбом опущенную к нему горбоносую голову.

— Какая знакомая лошадка, — из распахнутых дверей фанзы на свет шагнул высокий, кряжистый старик с седыми усами. — О, и юноша знакомый. Как тебя занесло в мои края, премьер-министр Сяо? Тебе твоя жизнь не дорога? Впрочем, о чем это я. Ты же мертв. Два года как.

Сяо Чжань снова выплюнул скопившуюся во рту кровь, постарался, как мог, выпрямиться и склониться в поклоне перед Ван Чжэнсином.

— В меня стрелял ваш внук, а он всегда попадает туда, куда целится. Вам ли не знать. Приветствую, генерал Ван. Попросите кого-нибудь достать у меня из-за пазухи письмо. Оно для вас.

Ван Чжэнсин мотнул головой. Молодой воин, с опаской глядя на Туцзю, немедленно оскалившего огромные желтоватые зубы в его сторону, пошарил за отворотом ишана, достал помятый конверт и с поклоном подал командующему.

— Даже так, — протянул тот, прочитав письмо, и внимательно посмотрел на Сяо Чжаня. — Развяжите его.

— Ваша Светлость! — вскинулся было все тот же молодой воин.

Генерал лишь бровью шевельнул, и Сяо Чжань с наслаждением принялся растирать затекшие, в кровоподтеках и ссадинах запястья.

— В дом проходи, — нарочито сердито проворчал старый генерал. — Только зверюгу своего привяжи где-нибудь покрепче. Мне мои люди дороги.

— А пускай не лезут к нему, он никого и не убьет.

— Сяо Чжань, — с угрозой в голосе протянул Ван Чжэнсин.

— Туцзю, не балуй, — строго приказал жеребцу Сяо Чжань, похлопал его по крутой шее и кивнул все тому же молодому воину. — Можешь забирать. Только смотри мне, холодной водой не пои. Нам с ним еще до Даляна добираться.

— Говори, что творится. И как ты оказался доверенным лицом не только внука, но и дочери, — наливая в две чашечки чай, проворчал генерал Ван. — С детства пронырой был, таким и остался.

Сяо Чжань, как мог сжато, изложил события последних шести-восьми месяцев.

— Говоришь, Му Чжэн таки влез? И Цао Ман с ним заодно? Кто еще?

— Наместник Хуэй.

— О, куда же без этой старой гадины. Далян уже в осаде?

— Точной информации нет, но полагаю, что да. Ибо собирался встретить врага не в самом городе, в некотором отдалении от него. Столицу защищают Их Величества.

— М?..

— Вдовствующая императрица госпожа Юй и жена императора, императрица Сяо Юй.

Услышав это имя, старый генерал удивленно приподнял бровь.

— Даже так. Обложили внучка...

Сяо Чжань опустил голову, пряча легкую улыбку.

— В распоряжении Их Величеств десять тысяч дворцовых стражей и стражей Цилин и Цзиньу.

— Сколько у Ибо?

— Тысяч тридцать. Точную цифру я вам не назову. Вскоре должны подоспеть мои войска из Суйчжоу. Их примерно десяток тысяч.

— Сколько у гунов?

— Примерно сотня тысяч.

— Сложно. Цзунь Сы!

В проеме двери показалась голова все того же молодого воина.

— Прикажи от моего имени трубить общий сбор. К утру чтобы все были у подножия горы. Идем спасать Великую Сун.

С улицы послышался громовой вой сигнальных рогов, звучным эхом разнесшийся по окрестным горам. Сяо Чжань поднялся с циновки и опустился на колени, касаясь лбом пола.

— Благодарю, генерал Ван.

— Совсем глупая молодежь пошла, — сердито нахмурился Ван Чжэнсин.

***

Вдовствующая императрица была права — армия старого Вана не только не была распущена, в ней царил образцовый порядок. В утреннем тумане Сяо Чжань, спускавшийся с горы, ведя в поводу Туцзю, увидел колышущиеся на ветру штандарты. Армия была готова выступать.

— Прошу разрешения взять ваших конных лучников, чтобы как можно скорее добраться до Даляна. У меня... дурные предчувствия, — обратился Сяо Чжань к Ван Чжэнсину. — Мы пойдем быстро, пешим воинам поспеть за нами будет трудно. Да и после тяжелого марша армия будет измотанной. Лучше им идти быстро, но своим темпом. Предлагаю вообще воспользоваться водным путем — Суйшуй течет в нужном направлении. Будет и быстрее, и более скрытно и безопасно.

— В этом есть смысл, — одобрительно кивнул старый Ван.

— Я дам вам карту, мы заранее разведали и подготовили дороги для быстрой переброски войск. Высадитесь вот здесь, — Сяо Чжань обвел точку на карте. — Мы будем вас ждать, генерал Ван. Жизнью клянусь, ни с Даляном, ни с вашим внуком ничего плохого не случится. Я буду их защищать.

***

Звуки битвы, дым, крики, лязг стали о сталь, Сяо Чжань услышал еще издали. Оставив всадников в небольшой, поросшей лесом лощине, быстро взобрался на соседний взгорок. Бой был в самом разгаре. Как успел оценить обстановку Сяо Чжань, войска императора держались. Пройти к Даляну с наскока Му Чжэну не удалось. Но с каждым шиченем положение становилось все сложнее. У врага был ощутимый перевес в численности войска.

Знакомую фигуру в генеральском доспехе в гуще боя Сяо Чжань выцепил сразу. Он даже не сомневался, что Ван Ибо кинется на врага в первых рядах своих войск, и сейчас он сражался сразу против минимум пары десятков солдат Му Чжэна. Гун явно хотел взять его в плен и принудить Великую Сун сдаться.

Оценив обстановку, Сяо Чжань мгновенно выработал план. Разбив свою конницу на два крыла, провел окрестными оврагами и лощинами в тыл пехоте Му Чжэна. Атаковали с двух сторон, внезапно, охватывая в полукольцо и осыпая стрелами, сея в рядах чжэнцев изрядную панику.

Сяо Чжань, доверившись командирам старого генерала, за этим сражением не следил. Он во главе примерно десятка лучших лучников что есть силы гнал Туцзю на выручку императору.

Жеребец в азарте скачки и битвы визжал, рвал чужих солдат зубами, лупил по головам коваными копытами. Он несся, как черная смерть, раскидывая врагов в стороны. Сяо Чжань рубил и колол, не отставая от своего боевого товарища. Мчавшиеся следом за ним лучники добивали уцелевших.

Ван Ибо, еще издали услышавший так хорошо знакомое ему яростное визгливое ржание, на долю мгновения поднял голову.

«Слава небесам, жив!»

— Наконец-то, — рвано выдохнул Ван Ибо, когда Туцзю прорвал образовавшееся вокруг него кольцо, и взмахом меча отрубил кому-то из чжэнцев руку. — Ты как всегда вовремя, хотя и не слишком-то торопился.

— Не хотел испортить тебе потеху, — соскальзывая с седла и становясь спиной к спине с императором, Сяо Чжань шлепнул жеребца по крупу, отправляя вон (он ненавидел, когда эту роскошную лоснящуюся шкуру портили шрамами!), — а то ты немного заржавел в своем дворце.

Они обменялись совершенно безумными улыбками и занялись тем, что обожали еще с юности. Парным боем спина к спине.

Наверное, со стороны это было завораживающе красивым, хотя и кровавым зрелищем. Увы, оценить картину было особо некому. Две высокие фигуры в генеральских доспехах вели смертельный танец, мечи в умелых руках превратились в сверкающее колесо. Гора тел вокруг них все росла.

Увы, но человеческие силы не безграничны даже у таких могучих воинов, как император и его премьер-министр. Когда с двух сторон к ним на подмогу пробились Хуан Цзинъюй и Ван Ичжоу в залитых кровищей доспехах, стало чуточку полегче.

— Ранены? — коротко бросил Ван Ибо, отбивая очередную атаку.

— Не моя кровь, — прозвучало одновременно с двух сторон.

— Чжань-гэ, ты не сказал. Дед придет?

— Как же иначе. Любимый внук как никак.

И Сяо Чжань шало улыбнулся.

Сколько времени длился бой, сказать было сложно. Иногда казалось — мгновение. Иногда — что вечность.

Солдаты Му Чжэна и Цао Мэна потихоньку оттесняли воинов Цилин и Цзиньу к Даляну. Ван Ибо, бросив короткий взгляд на крепостные стены, тут же разглядел в дымном мареве мать и жену. Госпожа Юй командовала правым крылом оборонявших стены дворцовых стражей, императрица Сяо — левым. Увидел он и то, что умница матушка подготовила бочки с маслом, поджечь которые и сбросить на головы врагам было делом нескольких мяо.

Они с Сяо Чжанем уже примеривались, как бы повернуть бой так, чтобы войска врага оказались прижаты к стенам города, дав тем самым императрицам возможность использовать приготовленный сюрприз, когда откуда-то со стороны русла Суйшуй раздался гневный трубный рев боевых рогов.

— Дед! — возликовал император и с удвоенной силой заработал своим цзянем.

Пехота армии Шаньхэ цзюнь, Армии гор и рек старого генерала Вана атаковала так стремительно, что Му Чжэн и Цао Ман даже ряды перестроить не успели. Во главе шеренг своих солдат на высоком огненно-рыжем коне в бой мчался Ван Чжэнсин.

— Боги, отец, — рассмотрев его фигуру с городской стены, выругалась Вдовствующая императрица, — ты-то куда лезешь, старый дурак?!

Ван Чжэнсин был воином могучим и опытным, но возраст брал свое. Его чуть не достал копьем Цао Ман! Острие копья не дотянулось до доспеха старого генерала на какие-то пару цуней — древко на полном скаку срубил император. Они с Сяо Чжанем уже были в седлах, высвистав своих боевых коней, приученных находить хозяев в гуще боя по зову. Застоявшийся вороной Ван Ибо, Шаньдянь, Молния, гремя защитным доспехом, проломился к окруженному пешими врагами генералу Вану.

— Дед! — заорал Ибо, вертя Шаньдяня на месте волчком и отбивая стрелы и копья. — Ты совсем спятил на старости лет?! Куда, к гуям, ты полез?! Случись что, как мне матушке в глаза смотреть?!

— Мал еще, — отмахиваясь от очередной стрелы, проворчал Ван Чжэнсин, — деду нотации читать.

Растерянные, впавшие в панику от нежданно прибывшего к императору Сун подкрепления, войска Чжэн обратились в беспорядочное бегство.

— Пленных не брать! — отдал жестокий приказ император.

— Есть пленных не брать! — раздалось в ответ.

И началась форменная безумная бойня. Император Ван был безжалостен.

Захватчиков, несших колоссальные потери, целенаправленно отжимали к руслу Суйшуй. Течение здесь было быстрое, глубина после паводков порядочная, переправиться и уйти от погони было невозможно.

Вскоре берега реки были усеяны трупами, вода покраснела от крови, вниз по течению плыли изрубленные, изуродованные тела солдат армии Му Чжэна и Цао Мана.

— Ваше Величество, — к императору подъехал Сяо Чжань, защитные доспехи Туцзю были заляпаны кровью, — мы там кое-кого в плен все же взяли. Взгляни — казнить или пока повременим?

К копытам Шаньдяня, брезгливо переступившего точеными ногами в белых «носочках», швырнули двух генералов.

— О, правитель Цао, — саркастически протянул Ибо, концом меча приподнимая того за подбородок, — давно не виделись. Как-то вы не очень опрятно выглядите. И где ваш меч, которым вы так отважно угрожали мне в зале Тайци?

На лице северного правителя, залитом кровью, застыла гримаса лютой ненависти, а в глазах таился ужас.

— А это кто тут у нас? Боги, неужто сам гун Му Чжэн нанес Великой Сун визит? Надеюсь, гуна устроило наше гостеприимство?

Му Чжэн дышал тяжело и молчал.

— Как с ними поступим? — Сяо Чжань смотрел с искренним любопытством.

— Правителя Цао в колодки и клетку, — холодно распорядился император. — Провезем через весь Далян, чтобы никому из вассальных правителей не пришло в голову последовать по его стопам и попытаться предать Великую Сун. Потом казним. Публично. Что касается гуна Му...

— Ваше Величество, могу я высказать предложение? — Сяо Чжань бросил два взгляда — брезгливый на правителя царства Чжэн, и лукавый — на своего императора.

— Валяй.

— Ваше Величество, где ваши манеры? Перед лицом правителя чужой страны — и такие простонародные замашки!

Ван Ибо опасно прищурился. Сяо Чжань примирительно поднял ладони.

— Отрадно знать, — пробормотал старый Ван, — что есть что-то, что не меняется. А ведь взрослые же люди...

— Я жду, господин премьер-министр, когда вы выскажете свое предложение, — высокомерно проговорил император, а в глазах у него плясали веселые искорки.

— Полагаю, Ваше Величество, что мы можем сохранить гуну Му жизнь в обмен на полную капитуляцию царства Чжэн и подписание вассального договора.

Му Чжэна аж перекосило.

— Отличная идея, первый министр. Уважаемый гун Му, вы так не считаете?

Тот сжал челюсти и закрыл глаза.

В Далян измученные, в своей и чужой крови воины армий Цилин, Цзиньу и Шаньхэ цзюнь входили с триумфом, даже не успев смыть грязь битвы. Центральную улицу по приказу Вдовствующей императрицы с невиданной скоростью освободили от защитных баррикад, и сейчас по ней во главе колонн вышагивали громадный огненно-рыжий жеребец генерала Ван Чжэнсина, а по обе стороны от него в заляпанных кровью защитных доспехах гарцевали Туцзю и Шаньдянь. На Ван Ибо навалилась такая усталость, что он даже улыбаться приветствовавшим победителей жителям Даляна мог лишь через силу. С другого бока от деда таким же немного потухшим покачивался в седле Сяо Чжань.

Следом за тремя генералами везли обоих гунов. Их торчащие над потолком клеток головы были облеплены гнилыми овощами, которыми их вместе с проклятиями щедро осыпали подданные Его Величества императора Великой Сун.

Обе императрицы встречали своих воинов перед залом Тайци, стоя на самом верху парадной лестницы. Подъехав к ее подножию, император с тоской посмотрел вверх, на бесконечные высокие ступени, и пробормотал:

— А можно не сегодня, а?..

Ван Чжэнсин скосил на внука презрительный взгляд.

— Слабак.

Соскочил с седла и тяжелой, но стремительной походкой военного человека начал подниматься.

Сяо Чжаню и Ван Ибо, обменявшимся понимающими печальными взглядами, не оставалось ничего иного, как последовать за старым генералом.

В зал Тайци, впрочем, Ван Ибо вступал во всем императорском блеске, гордо задрав подбородок, выпрямив спину и развернув плечи. Пускай сейчас на нем был не парадный императорский наряд, а помятый, грязный, окровавленный доспех, это каким-то неведомым образом лишь добавляло ему величия.

Сяо Чжань, шагавший чуть позади за правым плечом императора, любовался им, не скрываясь. И даже на насмешливые взгляды Ван Чжэнсина не реагировал.

Сейчас ему, им обоим с Ибо, было все равно. Они остались живы. Они победили. Они обезопасили Великую Сун!

***

После короткого приема в зале Тайци, в ходе которого гун Му Чжэн таки выкупил свою жизнь ценой капитуляции и подписания вассального договора, Сяо Чжань, которому буквально на ходу пришлось из боевого генерала, командующего армией Цилин, превращаться снова в искушенного в интригах царедворца, чтобы помочь Его Величеству решить насущную проблему Му Чжэна, так устал, что сил добраться до своего поместья у него не нашлось. Смыв с себя грязь и кровь, он блаженно рухнул на мягкий матрас просторного футона в своих покоях во дворце Юньцянь. Но едва начал засыпать, как в двери деликатно постучали, и голос евнуха Гао негромко произнес:

— Ваша Светлость, Его Величество ожидает вас в императорских купальнях.

«Гуев Ибо, чего, спрашивается, тебе не спится?!»

***

Едва переступив порог купальни, Сяо Чжань почувствовал довольно насыщенный аромат жасмина, тонкий, острый, свежий и пьянящий. В воздухе ощущался и едва заметный запах мускуса, и было сложно определить, добавлен ли он был в воду или так пах уже сам Ибо.

«Что ты затеял, провокатор?!»

Сяо Чжань, конечно, знал, что жасмин прекрасно освежает и тонизирует, а это им сейчас, после тяжелого сражения, было просто необходимо, но и является пускай легким, но все же афродизиаком.

Ибо этого не знать не мог. Значит, точно затеял какую-то подставу!

— Ну и что ты там застыл? Я уже скоро плесенью покроюсь, дожидаясь тебя.

— Вообще-то я собирался спать.

— Это скучно.

Сяо Чжань видел, что Ибо, привольно раскинувшийся у дальней стенки купальни, опираясь затылком на бортик, был абсолютно, бесстыдно обнажен.

«Даже нижних штанов не надел, скотина развратная!»

Совершенно прозрачная вода с плавающими на ее поверхности лепестками давала прекрасный обзор.

— Ну и что ты затеял? Я чувствую аромат жасмина...

— Я? — Ибо даже чуть обиженно надул губы. — Просто хотел сделать тебе приятное. Ты же любишь, как пахнет жасмин.

Выражение его лица было совершенно невинным. Но Сяо Чжань слишком хорошо его знал.

Ему стало жарко. Он закусил губу и примерно пару мгновений всерьез раздумывал, не уйти ли.

— Мой отважный генерал Сяо, победитель Му Чжэна и Цао Мана, робеет?

Ибо смотрел из-под спадавшей на лоб мокрой челки, на губах играла слегка вызывающая улыбка, в глазах плясали яркие, дразнящие искорки.

Такого Ибо Сяо Чжань очень любил. И такому Ибо так и не научился сопротивляться.

Прекрасно же видел, как его берут на слабо! И поддавался.

— Кого мне тут стесняться, тебя, что ли? — фыркнул с вызовом и принялся раздеваться. — Подозреваю, что я один из немногих, кто видел грозного императора Великой Сун голым.

Ибо не выдержал, подплыл к ближайшему к Сяо Чжаню бортику купальни и буквально пожирал его глазами, провожая и смакуя каждое движение.

Только Ибо умел смотреть так, что по коже сами собой начинали бегать колючие мурашки.

— Ибо, — он наклонился и пощелкал пальцами у того перед носом. — Не устал пялиться? Моргайте, Ваше Величество! И дышите, дышите!

Ибо, словно очнувшись, действительно моргнул и отплыл слегка в сторону, давая Сяо Чжаню возможность спуститься по ступенечкам в воду.

Едва нога коснулась воды, как на внутреннюю сторону колена легла широкая, мозолистая, сильная ладонь.

Сяо Чжань закусил губу.

Он медленно, нарочито медленно погружался в купальню, а эта ладонь так же мучительно медленно ползла по ноге вверх. Все выше и выше. Вот пальцы сжались на бедре...

— Ибо... — голос прозвучал неожиданно низко и хрипло. — Что ты...

— Ш-ш-ш, — Ибо, поднявшийся из воды во весь рост, положил палец Сяо Чжаню на губы.

Тот замер, пристально глядя в черные, шальные, с расплывшимся во всю радужку зрачком глаза.

— Мы выбрались невредимыми из такой бойни... Мы победили... Я просто... просто хочу как следует почувствовать себя живым...

Он рывком притянул Сяо Чжаня к себе и накрыл его губы поцелуем.

Сяо Чжань чувствовал, как все тело Ибо сотрясает крупная дрожь, понимал, что тот сдерживается изо всех сил. Ему было тяжело, но целовал он неторопливо, нежно, мягко, едва касаясь губ губами.

Мучил этой медленной нежностью и себя, и его.

Наконец у Сяо Чжаня лопнуло терпение. Он с силой сжал руки на узкой, гибкой талии, вжал Ибо в себя еще плотнее и принялся целовать так, как им обоим хотелось.

Глубоко. Напористо. Жестко.

Вода в купальне бурлила, шла волнами, выплескивалась через край. Мощное, сладостно болезненное соитие двух больших и сильных тел грозило ее вскипятить!

Когда, наконец, угомонились, насытившись друг другом, Сяо Чжань улегся головой на бортик, бурно дыша. Ибо тут же распластался поверх его тела, покрывая тягучими, медленным поцелуями лоб, брови, складочку между ними, спинку носа, щеки, родинку под нижней губой. Обвел губами линию челюсти, спустился на шею, мимолетно прикусив кожу под кадыком. Вылизал ключицу.

Сяо Чжань, вплетя пальцы в длинную гриву и пропуская между ними влажные пряди, от этой ласки плавился, тихонько постанывал, а когда мягкие, чуть шершавые, обветренные в бою губы накрыли круглый, с рваными краями шрам чуть повыше сердца, замер.

— Ибо... Не надо. Все в прошлом.

Ибо помедлил, не сразу отстраняясь, еще раз ткнулся губами, а потом поднял голову, ошпаривая Сяо Чжаня жарким озорным взглядом.

— Глянь, что за потоп мы тут устроили! Такое чувство, что нам снова лет по пятнадцать.

— А помнишь, как мы сбегали с занятий и нагишом кувыркались в реке, пока губы не становились синими?

— Да-а, — протянул Ибо и плотно притерся грудью к груди. — А потом ты, как самый ответственный из нас двоих, согревал замерзшего меня своим телом...

И он снова полез целоваться. Сяо Чжань не возражал.

— Кхе-кхе, — раздалось ехидное покашливание с порога купальни.

Оба синхронно обернулись и испуганно погрузились в воду по горло.

— Юй-эр! Бессовестная!

— Бесстыжая девчонка! Что ты тут делаешь?!

— Ой, да ладно вам, — фыркнула «бесстыжая девчонка», переступая порог с подносом в руках. — Чего я там не видела? Вы не знали, глупые озабоченные мальчишки, но каждый раз, когда вы сбегали с занятий, я следила за вами. Думала, драться будете на мечах, а вы...Скучно было любоваться на ваши... гм... водные забавы.

Она подмигнула опешившим мужу и брату и бухнула на бортик купальни поднос с двумя большими кувшинами вина.

— Сливовое. Молодое. Подумала, вам не помешает.

Заметила, наконец, что пол купальни залит водой, а подол ханьфу промок насквозь.

— Тьфу на вас, такое хорошее платье испортила.

И ушла, с порога помахав рукой.

— Сильно не увлекайтесь!

— Дьявол, — алея ушами и скулами, пробормотал Сяо Чжань, — что за девка!

— Лучшая из всех, — шепнул ему на ухо Ибо, притягивая к себе и заставляя откинуться спиной на грудь. — И моя жена.

— Для начала моя сестра, а уж потом твоя жена, — нарочито сварливо вставил Сяо Чжань и со счастливым вздохом поддался ласковой настойчивости рук Ибо.

***

Гуна царства Чжэн Му отрешили от титула. Вместо него на престол взошел его младший брат, парень разумный, образованный, для которого благополучие его страны и народа были важнее личных амбиций. Вассальный договор с Великой Сун его полностью устраивал, ведь суверен обещал помочь Чжэн со строительством каналов и прочих ирригационных сооружений, чтобы сделать засушливые земли плодородными.

Премьер-министр Сяо с согласия и при поддержке императора Вана созвал в Даляне мирную конференцию, в ходе которой правители соседних царств Цай, Чэнь, Цао и Лу, в прежние времена бывшие союзниками Чжэн, под впечатлением от разгрома Му Чжэна и смены власти сами предложили Великой Сун стать ее вассалами и войти в состав теперь уже не царства, а империи.

— Дерево упало и обезьяны разбежались, — так прокомментировала случившееся Вдовствующая императрица.

***

Правителя северных земель Цао Мана казнили публично.

«Правитель северных земель Цао Ман нарушил вассальную клятву, предал Великую Сун, вступив в сговор с врагом и позволив армиям Чжэн вторгнуться на наши земли, — высоким, ритуально тягучим голосом зачитывал евнух Гао императорский указ. — Согласно воле Его Величества и законам Великой Сун он приговаривается к смерти. Все мужчины клана Цао так же будут обезглавлены, женщины проданы в рабство без права выкупа. Быть посему!»

Ради такого случая на дворцовую площадь были допущены простые горожане, и сейчас у подножия дворцовой лестницы волновалось море голов.

Одновременно с Цао Маном приводили в действие и смертный приговор наместнику Хуэй, его дочери, другим домочадцам, министрам Оуяну и Вэю.

«Наместник Хуэй, пользуясь властью и положением при дворе, не только лично наживался на воровстве из казны, присваивал налоги и денежные средства, отпускаемые государством на нужды армии и простых людей, но и вступил в преступный сговор с врагом с целью свержения правящей династии. Его дочь, супруга-наложница Его Величества, шпионила во дворце и передавала информацию предателю Цао Ману. По воле небес, Его Величества и согласно законам Великой Сун они приговариваются к смертной казни. Быть посему!»

Император и премьер-министр стояли на виду у всех на самом верху лестницы плечом к плечу, оба в черном. Руки спокойно покоились на рукоятях мечей. Величественные и грозные.

Словно божественные стражи Великой Сун, олицетворяющие правосудие.

При последних словах, произнесенных евнухом Гао, людское море на площади заволновалось. Воздух огласил оглушительный хор голосов.

— Слава Его Величеству! Слава Его Светлости! Да пребудет с вами милость небес!

Люди на площади дружно опустились на колени, отбивая земные поклоны.

— Господин Оуян, — ехидно поинтересовался Сяо Чжань, — это ведь вы, кажется, задавались вопросом, как народ сможет мне доверять? Что теперь скажете?

Растрепанный, грязный, в арестантской робе, Оуян ответил ему полным ненависти взглядом сквозь немытые, слипшиеся пряди волос.

Его Величество бросил под ноги палачам деревянную табличку.

— Казнить!

***

Они забрались на самую верхнюю смотровую площадку надвратной башни Даляна. Уже рассвело, и небо, сколько хватало взгляда, сияло бескрайней, прозрачной, насыщенной синевой.

Сяо Чжань полулежал, опираясь на локоть, и баюкал в другой руке крутобокий кувшинчик молодого рисового вина.

Ван Ибо стоял, выпрямившись во весь рост, затянутый, как и премьер-министр, в простой воинский черный ишан с кожаными высокими наручами. Наборный пояс, обхватывающий тонкую талию, выигрышно подчеркивал ширину и гордый размах плеч.

На фоне прозрачной синевы неба он выглядел потрясающе. Сяо Чжань не мог оторвать от него глаз.

— Не надоело таращиться? — сделав глоток из узкого горлышка своего кувшина, Ибо покосился на друга.

— Не льсти себе. Просто задумался.

Ибо протянул руку, Сяо Чжань ее принял и рывком был поставлен на ноги. Прислонился плечом к плечу.

— Так о чем задумался?

— Что мы с тобой выплыли, расширили границы, превратили Великую Сун из скромного царства в настоящую империю.

— Пока мы вместе, мы сможем и не такое. На небесах мы будем птицами, летящими крыло к крылу, а на земле — веточками, цветущими на одном дереве...

— Небеса благословили Великую Сун таким императором, как ты.

Ибо странно посмотрел на него.

— А меня небеса благословили тобой.